Стакан звякнул о поверхность стола, и спустя мгновение раздалось бульканье. Едва последние капли стекли в стакан, бутылка покатилась по столу. Проворный домовик тут же забрал бутылку, не давая ей упасть на пол.
Корбан Яксли напивался. Он всегда гордился своей аристократической выдержкой, способностью принимать удар и хладнокровием. Считал, что может гордиться по праву. Но за последние сутки его вера в собственную выдержку пошатнулась.
Когда он услышал заявление этого грязнокровки о чистокровности, ему хотелось лишь посмеяться. За неделю, прошедшую с момента назначения на высокий пост, Глава Отдела Правопорядка наслушался таких заявлений, что мог бы писать книгу. Среди самых интересных были потомки Мерлина или Основателей, иногда всех четверых разом. Но иногда попадались оригиналы, заявлявшие, что они потомки кого-то из древних фамилий. Это приходилось проверять, но ещё не один случай не подтверждался. До вчерашнего дня.
Стоило Корбану услышать, кто отец, он едва смог сдержаться, чтобы не запытать мерзавца до смерти прямо в зале суда. Но представленные документы его слегка образумили. Однако, видимо, не до конца. Вспомнив, что он уволок сына, не стерев память свидетелям этой сцены, ему захотелось проломить чью-то голову. Желательно тех, кто был свидетелем этих событий.
Едва приволочив клеветника в дом, он приказал запереть его в гостевой комнате и не выпускать. А сам побежал в кабинет. Но пытка зельем идеальной памяти ничего не дала. У Корбана было слишком много женщин, которые теоретически могли стать матерями. Поэтому он прибег к самому простому способу забыться. А сегодня старался не двигать головой. Ведь как оказалось, зелье памяти и антипохмельное были несовместимы.
— Надеюсь, что кто-то умирает, — едва выйдя из полыхнувшего камина заявил Снейп, — у меня довольно много дел. — Заметив состояние хозяина дома, он втянул носом витающие в воздухе миазмы и вопросительно посмотрел на благородно напивающегося лорда. — Отмечаешь, вижу. Боюсь, не могу составить компанию.
— Мне нужен совет, — прохрипев это, Яксли моргнул, пытаясь сфокусироваться на темном пятне, коим ему виделся Снейп. — Ты ведь был учителем… этого… ну…
— Твоего сына?
— Не злорадствуй! — по лицу зельевара было трудно что-либо прочесть, но Яксли казалось, что уголки губ гостя приподнялись в ухмылке. — Я не понимаю, как это произошло…
— Я не буду тебе читать лекции о размножении. Уволь. Мне этого хватало в школе.
— Я знаю, как это происходит! — рявкнул Яксли. — Я… Я не знаю, что мне делать… — Он сгорбился в кресле и обхватил гудящую голову руками. — Он же грязнокровка… Наверняка матерью этого была какая-то маггла…
— Ты был с магглой? А не ты ли говорил…
— Я помню, что я говорил, Снейп! Это было после войны… Я тогда… немного развлекался. Ну, знаешь: находишь красивую магглу, легкий Конфундус, пару капель Амортенции, а после Обливиэйт! Ни разу эта схема не давала сбоев!
— То есть подобных случаев было много? — Снейп брезгливо скривился.
— Не о том речь! — Яксли замялся. — Что мне сказать Тёмному Лорду?! О том, что у меня появился сын, скоро будет известно половине Министерства! А Тёмный Лорд ошибок не прощает!
— Насколько я знаю, твой сын очень хорош в рунах. Он делает одежду с определенными свойствами. Если сыграть на этом, то можно избежать гнева Повелителя, — осторожно предложил Снейп после некоторого молчания. — И, прости за вопрос, но мне показалось, что ты вполне дружелюбно общался с ним до моего прихода. А сейчас просто в ужасе. Почему?
— Я думал, это уловка! Что Дамблдор решил как-то подгадить и сделал эту качественную фальшивку! И решил, что получив подтверждение, что всё это ложь, выпытаю из этого лжеца то, что он мог знать, догадываться… Но то, что это действительно мой сын…
— Ничем не могу помочь, — равнодушно бросил Снейп. И, развернувшись на каблуках, пошел в сторону камина. — Но позволю дать совет, как человек, имевший неудовольствие преподавать твоему ребенку. Будь с ним честен. Или хотя бы попытайся.
Следующие дни Найджел почти все время проводил в выделенной ему комнате. Свои вещи из приюта он забрал и от нечего делать все время посвятил вышиванию.
Отец не желал идти на контакт. При встрече, а это происходило только во время трапезы, держался подчеркнуто сухо, общался на нейтральные темы, после приема пищи сразу же уходил в свой кабинет. За парнем тенью ходил домовик, от чего свободолюбивый парень чувствовал себя под надзором.
Скрашивать время помогал портрет. Увы, собеседником он был не очень. И чаще предпочитал читать лекции о правилах поведения в приличном обществе, которые Найджел слушал в пол-уха, занимаясь своими делами. Но его успокаивал мерный бубнеж, и иногда он развлекался тем, что вставлял ехидные комментарии в сплошной монолог предка.
Но на третий день портрет замолчал.
— Что случилось? Вы приняли обет молчания? Не знал, что портреты ещё и так развлекаются.
Мужчина на картине не ответил, продолжая хмуриться. Казалось, что он обдумывает какую-то сложную проблему. Спустя час он наконец прервал тишину:
— Найджел, я… Боюсь, у нас проблема.
— У нас?
— У тебя, — исправился Корвен. — Твой отец не собирается признавать тебя как сына и Наследника.
— А то, что мы провели проверку…
— Ничего не значит. Понимаешь… Наречение Имени ныне скорее красивый жест, но смысл в нём остался. Отец называет ребенка своим потомком, давая покровительство, дарит фамилию. Тебе это может казаться глупостью, но только дурак будет лезть против чистокровной семьи. Кровная вражда была не так давно, и не все семьи о ней забыли…
— У меня уже есть имя.
— Да не в имени дело! Ты что ,меня не слушал?! Покровительство, защита…
— Понял, понял. Не кипятись так, — примирительно помахал руками Найджел. — Может, напомнить?
— Нет, — лицо портрета омрачилось. — Он недавно читал книги по семейным ритуалам. И, похоже, искал что-то насчёт наследников. Виолетта не смогла рассмотреть, увы. Это твоя тетя… Потом познакомишься. Её портрет висит в восточном коридоре, но один есть и в кабинете…
— А чем это грозит мне? — с деланным спокойствием спросил Найджел. — Ну, отсутствие признания меня как сына, а не знакомство с тётушкой Виолеттой.
— В обычное время ничего бы не изменилось. Ты официально остался бы магглорожденным. Но учитывая Тёмного Лорда… Боюсь, что твой отец сейчас спасает свою шкуру.
— Спасает?
— О Мерлин!... Скорее всего ты ребенок от магглы. А это уже порицаемо. При нынешнем режиме…
— Меня убьют? — Найджел почувствовал, как сердце забилось где-то в горле. — А отец?...
— Не признав тебя сыном, он не берет ответственности за тебя. А значит…
— Моё убийство ничего не изменит.
— Правильно, — подтвердил портрет, ероша волосы в сильнейшем волнении. — Если бы он признал тебя, твоё убийство сделало бы виновного кровным врагом семьи Яксли.
— А так главный террорист Британии скорее всего уничтожил бы всю семью. В назидание.
— Верно.
— Я могу как-то это изменить? — первый испуг прошёл, и Найджел начал лихорадочно придумывать как спастись. — Чтобы стать Яксли в обход, без участия отца?
— Ввести в семью может только непосредственный родитель или, за неимением, глава семьи. Твой отец — все это в одном лице. Прости, мальчик.
— А если я сбегу?
— С территории поместья? — грустно усмехнулся портрет. — Есть менее болезненные способы окончить жизнь. И потом, тебя начнут искать. Причём все сразу.
— Но должен же быть способ… — парень сел на кровать, обхватив голову руками. — Дамблдор… «Тебе ничего не угрожает, с такими родственниками!»… Старый мерзавец…
Портрет промолчал. С какой стороны ни посмотри, получалось, что его внук был в западне. И самое противное, что его непосредственный отец толкал парня к смерти. Но что можно сделать? Предательство семьи — обычное дело, жаль только, не наказуемое.
— Хотя при таком раскладе Корбану в ближайшее время откажут в посещении многие дома.