— Клянусь, что желаю лишь поговорить с Руди Морган и не желаю причинять ей вреда! — вспышка осветила помещение. — Люмус. Нокс. Теперь поговорим?
— О чём?
— О Томасе Крауче. Знаешь такого? Он вот тебя хорошо знает…
— Так ты из этих…
— Этих?
Девушка опустила голову.
— Ты дружок Крауча? Чего ты тогда напал на своего?
— Дружок?.. Своего?.. Девушка, развейте мои опасения, — незнакомец сел на колченогий стул и подпер голову кулаком, — вы что, решили, что он Пожиратель?
— А кто? С таким-то отцом…
— У-у-у… Как всё плохо-то… — парень в маске покачал головой. — Дай угадаю. Тебе это Долгопупс рассказал? Об отце?
— Он. А что?
— Ну! Долгопупс… — незнакомец, видимо, по привычке, попытался потереть лоб. Наткнувшись на маску, он лишь досадливо тряхнул головой. — Дура ты, Морган. Вот абсолютная. Идеально круглая. Совершенно.
— Это ещё почему! — закричала Руди, чувствуя, будто кто-то проводит лезвием по сердцу. — Что ты знаешь об этом?!
— Много знаю, Морган, — незнакомец, назвав её по фамилии, словно отстранился. — Ты хоть в курсе, как звали Тома до того, как он узнал свои корни и вступил в наследство? Не знаешь… А на кой чёрт ты ему нужна, такая красивая, но пустоголовая кукла? Тебе навешали бреда, а ты и рада в него поверить…
— Заткнись! Ты ничего не знаешь! — слёзы невольно брызнули из глаз, но девушка не обратила на них внимания. — Родителей Невилла…
— Запытали Круциатусом сразу после того, как исчез Тот-Кого-Все-Бояться-Называть. В экзекуции участвовали Беллатриса Лейстрендж, Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи, а также некто Бартемиус Крауч младший. Родители Невилла сошли с ума и теперь мало чем отличаются от овощей. Это я знаю. Но я не понимаю, в чём виноват Томас и почему ты с ним… так резко порвала.
— Он сын того самого Крауча!
— Том этого хотел? — со скучающим видом спросил незнакомец. — Он этого хотел? Простой же вопрос. Скажи, хотел?
Руди отвернулась и подняла глаза к потолку, чтобы не дать волю слезам. Ей было больно. Так, словно некто кусками вырывал из неё части души и посыпал солью. А после всё повторялось.
— Он…
— Бастард. Не знала? — незнакомец не изменил тона, но девушке почудилась в его голосе насмешка. — Да, мисс Морган, он бастард. Вырос в приюте и не знал, что он волшебник. И потом его жизнь не баловала. Реально он узнал об отце только в этом году. И знаешь, он от души пожалел, что узнал. Но в нынешних условиях и не такое признаешь, чтобы выжить.
— Но он… он…
— Хороший парень. Для того, кто вырос в приюте — очень хорошо воспитан и знает, что такое честь и совесть. О чём явно забыли на вашем факультете…
— Да наш факультет!.. — от возмущения слёзы на глазах девушки высохли, как роса под июньским солнцем. — Наш факультет самого Годрика Гриффиндора, и он…
— Львы! — фыркнул незнакомец. — Именно. Взять хоть Долгопупса. Если бы он реально о тебе беспокоился, то он бы сказал бы просто: «Будь с ним поаккуратнее, возможно, он поддерживает нынешний режим». Всё! Этого было бы достаточно, чтобы ты начала присматриваться к избраннику внимательнее. Возможно, задала бы прямой вопрос. В духе факультета, конечно, — парень в маске насмешливо кивнул Руди. — Но он не сделал этого. Он «присел тебе на ухо» и рассказал о том, как мерзкие Пожиратели разрушили его жизнь. И обвинил кого? Бинго! Твоего ненаглядного Томаса Крауча, который, к несчастью, является наследником этого нехорошего человека. То есть прости, не обвинил! — заерничал парень, распаляясь от собственных слов. — Он пожаловался, поплакался и «поделился», что потомок того нехорошего человека здесь. Мелкая подлость… В духе львов. Даже змеи мне больше по душе. Они хотя бы не врут, что храбрые и благородные!
Но Руди уже не слушала. Она раз за разом вспоминала разговор с нынешним негласным лидером факультета. Как она вернулась, счастливая от мимолетной встречи с Томом, который намекал, что готовит сюрприз и хочет «серьезно поговорить». А какой разговор, если не об отношениях. Руди Морган не была сопливой девчонкой, она вообще с пренебрежением относилась к этим напомаженным и надушенным фифам вроде Браун. Но и она иногда мечтала о любимом. А Том… Он не считал её хрустальной люстрой. Он видел в ней личность…
Тут её окликнул Долгопупс, чему она была рада. Она же гриффиндорка, только и ждала возможности показать этому Снейпу и Кэрроу! Но всё оказалось сложнее… И тот разговор дался им одинаково тяжело, что ей, что Невиллу. Она видела, что старшекурсник буквально выворачивает душу, пытаясь предупредить её, и была благодарна. Но Том… Её милый, чудесный барсучок с повадками енота… После этого на свидание она шла, как на казнь.
Томас же, пребывая в радостном возбуждении, не замечал её фальшивых улыбок. Ей хотелось лишь быстрее всё закончить и вернуться в спальню. Выплакаться, подумать и решить, что же делать. Но у судьбы были другие планы.
И когда парень встал перед ней на колени, она поняла, что не может. Не может сказать «да» этим отношениям. Она хотела этого. До дрожи в коленях, до звезд из глаз хотела быть с Томом. Но поощрить сына садиста…
Те слова до сих пор звучали в голове, даже не думая затихать.
«Я никогда не буду с тобой. Почему? Ты мне отвратителен, я никогда не буду с монстром. Не надо спрашивать. Я тебя ненавижу».
Она произносила эти слова, с каждой фразой чувствуя, как предает себя. Но она не могла отступить. Она должна быть с правдой. А правда что… А что правда?
— Я люблю Томаса Крауча, — озарение вспыхнуло в голове, расставляя всё по своим местам. — Я должна его увидеть.
Незнакомец в ответ лишь бросил ей её палочку и вытарабанил по стулу замысловатый ритм.
— Не зря его просил, — пояснил он в ответ на недоумение девушки. — Это пароль от входа в гостиную барсуков. Но можешь попросить любого хаффлпаффца проводить тебя. Думаю, они не откажут такой красавице…
— Остолбеней! — не глядя бросила заклятие в гада Руди Морган, которое тот, разумеется, отразил. А она уже неслась в сторону гостиной барсуков.
Но она не могла видеть, как незнакомец снял с лица знаменитую в мире маглов «ушастую» черную маску и, превратив ту в черный носовой платок, спрятал его в карман. А после сменил цвет одежды на родной и достал из сумки ученическую мантию вместе с канареечно-черным галстуком. После проделанных манипуляций незнакомец подошёл к лежащему на полу Амикусу Кэрроу, в задумчивости крутя в руках палочку.
— Я бы с большим удовольствием тебя вскрыл от шеи до паха, но боюсь, что за этим последуют репрессии. Так что нет. Но мы ещё встретимся, будь уверен…
Томас Крауч лениво следил за огнем в камине, не обращая внимание на вечерний гул. День прошёл как в тумане, и сейчас парень едва мог вспомнить занятия, которые сегодня были. Мыслями он был где-то далеко и не фиксировал происходящее.
«Один день закончился. Только зачем?..»
Ответа на этот вопрос не было, но он был Тому и не нужен. Поднявшись с кресла, он решил пойти в спальню.
Вдруг бочка, выполняющая у хаффлпаффцев функции двери, громко стукнула, отворяясь. Так обычно входили гонцы, несущие важные вести, и Том, поддавшись любопытству, остановился, чтобы послушать новости. И остолбенел.
У входа стояла Руди Морган, но… вид её слегка отличался от привычного. Рукава блузки были закатаны, обнажая на предплечьях татуировки, которых девушка всегда стеснялась, отговариваясь, что сделала их на спор. Волосы были растрепаны, а глаза искрились от напряжения.
От восхищения этим образом стало труднее дышать, но Крауч постарался успокоиться. В конце концов, она вряд ли к нему…
— Том!
— Ты пришла меня убить?
— Нет! Я пришла… пришла… — девушка тяжело дышала, одновременно пытаясь сказать всё, что хотела, и пробраться к нему. — Я хотела… я хочу… Я… Я люблю тебя!
Бздынь! Было ощущение, словно кто-то ударил под ухом в тарелки.
— Повтори, — попросил Крауч, внезапно охрипнув и щипая себя за руку. Судя по всему, он не спал. — Повтори, пожалуйста.