Двейн встал и молча вышел, Барт сделал вид, что ничего не слышал и работает себе тихонько своё, понятия не имея о чужом. Ричи бегал по коридору, Барт закончил перебирать распоряжения и занялся их исполнением, когда открылась дверь и вошёл Двейн с тортом, слегка растерянный, слегка румяный, сел на своё место и стал смотреть на торт. Барт просканировал его магически - дохлый номер, на нём стояли очень мощные щиты от чего угодно, поэтому он спросил вслух:
- Всё нормально?
- В жизни не угадаешь, что там было, - тихо сказал Двейн, не отрывая взгляда от торта. Барт улыбнулся:
- Даже пытаться не буду, когда я уходил, там был цирк с конями. Что сейчас?
- Мне сменили имя и приняли в семью.
- Чего? - Барт отложил амулет, который до этого ремонтировал, и сосредоточил всё внимание на Двейне, даже развернулся к нему. Двейн встал, подошёл к двери, выглянул в коридор, в одну сторону, потом в другую, закрыл дверь, развернулся к Барту и шёпотом сказал с серьёзностью психа:
- Меня приняли в семью Кан, полностью.
- Это как? По древним правилам, что ли? - у Барта глаза потихоньку лезли на лоб, Двейн выглядел так, как будто слегка не в себе, но улыбался:
- Да ну, какие правила… По правилам там всё очень сложно - нужен ритуал, угощения для духов, старшая женщина должна записать имя в семейную книгу, потом вышить в свитке, старший мужчина должен эту книгу закрыть и у вышивки свитка нить обрезать, потом праздник с выпивкой. Но ты же знаешь госпожу, и знаешь, что она делает с Шеном… Она догадалась, что мы родственники, уже давно, а сегодня мне торт подписала с фамилией, и Шену сказала, что надо добавить второй иероглиф, и тут же придумала его. И написала, - он кивнул на торт, Барт посмотрел туда, но ничего не понял - он не читал иероглифы. Двейн продолжил: - А Шен обвёл и вручил мне, и братом меня назвал.
- И?
Для Барта это казалось игрой какой-то, Вера и похлеще что-то могла сотворить, это ничего не значило. Но, судя по лицу Двейна, не для Двейна. Он посмотрел Барту в глаза, с той нервной досадой, которая всегда означала, что он не знает нужного слова на карнском, потом нашёл подходящее и сказал:
- Знаешь… Можешь назвать меня больным и странным, но я чувствую.
- Что?
- Что-то. Это было оно. Ритуалы - это не магия, это просто красивое оформление для значимых поступков и решений. Когда ребёнок рождается в семье, его называет мать, а пуповину перерезает отец, старшая женщина семьи принимает его и приветствует, называя по имени и приглашая здесь жить и есть, а старший мужчина обещает содержать и защищать, это основа. А ритуал уже наложился на это, просто оформление такое. Шен мне обещал защиту уже давно, мне было девять лет. Предложил меня содержать он… по-моему, когда мне было девятнадцать, я точно не помню. И имя мне дал он, но оно короткое, детское. А теперь госпожа меня назвала полным именем, причём, с фамилией, пригласила за стол и написала моё имя, а он обвёл… В общем, это полный список, всё, последний пункт выполнен. Теперь я должен пойти туда.
- Куда?
- Во дворец. И сделать праздник, хотя бы символический. Пойдёшь со мной?
Барт вообще окончательно ничего не понимал, но что-то в Двейне было такое, что заставляло вставать дыбом волосы на затылке, и он хотел с ним пойти, вообще не важно, куда, и что они там будут делать. Но ответил с осторожностью:
- Я там зачем? Меня-то в семью не приняли.
- Ещё примут.
- Ага, пять лет уже принимают, - фыркнул Барт, Двейн посмотрел на него как на щегла:
- Я двадцать лет ждал.
- Ладно, я схожу с тобой, - он поднял ладони, развернулся к своей работе, убрал артефакт в коробку и закрыл её, отодвинул на край стола. Встал и сказал с шутливым наездом: - Признайся, тебе просто нужен телепортист?
Двейн усмехнулся с лёгкой издёвкой:
- У каждого свои сильные стороны. Я, например, умею клянчить торт. Хочешь, научу?
Барт уже собрался ответить что-нибудь ехидное, когда открылась дверь и заглянул красный от возмущения Ричард, с порога вопя:
- Если этот узкоглазый ЧиКай не явится сюда сию же грёбаную минуту, я подниму ему его грёбаный процент! Ты! Иди и скажи ему, я возьму его грёбаную тай-бу и засуну его козе в такое место, куда его, судя по всему, засосало к чертям собачим, и пусть она ему там играет, и зарабатывает этим ему на пропитание, когда я брошу его одного наедине с грёбаными всюду драными котировками! Иди! И принеси мне вот это, что у тебя на столе стоит, быстро! Я тогда его прощу, может быть, и процент поднимать не буду... А что это? Пахнет вкусно, - Ричи подошёл ближе, Двейн ровно сказал Барту: