- А почему ты хотел уйти? Что-то случилось у Веры?
На лице Двейна опять появилось то странное выражение, с которым он застыл тогда у двери, он вздохнул и сказал шёпотом, как будто на этой огромной пустой площади кто-то мог его подслушать и наказать:
- На твоей памяти Шен хоть раз говорил что-то вроде: "Пусть Ричи сам всё оформит, я потом подпишу"?
Барт поднял брови, задумался, пожал плечами:
- Не припоминаю такого, обычно он к Ричи идёт всегда сразу, по первому зову. Но это же обычно, а сейчас… у него Вера, вот это вот всё, - он посмотрел на Двейна, Двейн посмотрел на него с таким выражением лица, как будто "вот это вот всё" его как раз и напрягает, медленно глубоко вдохнул и сказал ещё тише:
- Когда я в первый раз пришёл… Нет, это нельзя говорить. Всё было хорошо, скажем так. А потом, через время… Это тоже нельзя говорить. Но они умудрились за пять минут метнуться от идиллии до скандала.
Барт округлил глаза, посмотрел на Двейна, Двейн выглядел очень напряжённо, кивнул с таким видом, как будто делится стратегической информацией, которая может спасти Барту жизнь:
- Госпожа Шена выгнала, он пошёл работать с Ричи, а меня отпустил. В таком тоне отпустил, что я решил это интерпретировать как приказ уехать из города. Если завтра окажется, что я был не прав, я смиренно приму наказание. И тебе рекомендую.
Барт округлил глаза ещё сильнее, Двейн добавил:
- Он жутко злой. И на Ричи в том числе. Спросил, где ты, я сказал, что ты уже отработал и ушёл, куда, не сказал. Поверь, лучше ему на глаза не попадаться лишний раз, пока они с госпожой своё вот это не решат.
Барту было, что сказать по этому вопросу, но он решил, что молчать будет безопаснее, и промолчал.
"Шен никогда не срывался на ком-то одном из-за проблем с кем-то другим. Но это было до Веры. И, если быть уже окончательно честным, Шену есть, что мне предъявить, так что лучше послушать Двейна и не появляться на базе какое-то время. И у Веры не появляться."
Двейн долго шёл молча, хотя Барт видел, что у него внутри тоже кипит много такого, что хотелось бы высказать, но он то ли боится, то ли считает неприличным.
"Я не пью с друзьями, Двейн, потому что у меня нет друзей. И у тебя нет. Но у меня их нет по понятной причине - я в любой компании самый младший, со мной не интересно, я не выпью столько, сколько им надо, не поддержу разговор про безотказных дам, про работу, про армию, про все остальные взрослые вещи. А ты-то взрослый, почему ты с ними не пьёшь?"
Он осмотрел площадь - она выглядела настолько огромной, как будто загибалась горой, и чем дольше они шли, тем сильнее нависал над ними дворец, но не приближался совершенно, как будто здесь была магия, искажающая пространство. Двейн внезапно решился и сказал:
- Меня их "вот это" так из колеи выбивает, что я по сто раз прихожу, понимаю, что я не вовремя, извиняюсь, ухожу, понимаю, что забыл, зачем шёл, возвращаюсь и опять что-то забываю. И мне так стыдно, как будто это я "вот это" их творю, я не понимаю, как они выдерживают. Я бы уехал из города и сменил имя, если бы меня за таким застали.
- Что там такое? - в шоке прошептал Барт, заранее округляя глаза, Двейн закрыл лицо ладонью и прошептал:
- Шен госпоже стихи пишет.
- И что?
- Это очень, очень, ну прямо очень плохие стихи. Если бы я такие написал, я бы их съел. А господин… не съел. О, боги… - Двейн потёр лицо и запрокинул голову к небу, обмахиваясь ладонью, посмотрел на Барта, который давился нервным смехом, сказал с иронией: - Это тебе сейчас смешно. А я когда прихожу, а они там… вот это всё, я не могу к ним войти, и сижу под дверью, пытаюсь взять себя в руки. А как взять себя в руки, когда у меня от смеха уже слёзы, сопли и икота? Смешно тебе… Про Эйнис ты в курсе?
- Нет, что с ней?
- Она вошла к ним без стука сегодня. И увидела что-то, что ей не надо было видеть, и повела себя неправильно, судя по всему. Потому что Шен у неё пропуск отобрал и выгнал.