Барт молчал, понятия не имея, что это вообще за игры и на каких правилах там он. Эльви вертела в пальцах десертную ложку, выравнивала края крема на торте, как будто любая ровность и правильность её успокаивала. Он ровно спросил:
- И что ты отвечаешь?
- Что я ничего не знаю, а подходила к тебе потому, что ты взял у меня конспекты и не вернул. Было бы прекрасно, если бы тоже так говорил.
- Почему?
- Потому что девочки не любят тех, кто выделяется. С теми, кто выделяется, происходят всякие неприятные вещи - на них проливаются напитки, которые не отстирываются, их вещи исчезают, когда никто не видит, хотя все были в аудитории, а потом эти вещи обнаруживаются в мусорке. Им тихонько режут лезвием волосы те, кто сидит сзади, и вся группа "ничего не видела", прям ослепли все. О них распускают сплетни, в особо серьёзных случаях - их бьют до переломов, толкают на лестнице, а потом говорят, что "они случайно", и обязательно находятся свидетели, которые подтверждают, что "она сама упала".
У Барта глаза лезли на лоб, а Эльви говорила об этом с лёгкой ироничной улыбкой, в которой боль и обиду найти было очень сложно, хотя он знал, что она там есть, просто Эльви умела их скрывать просто фантастически качественно. Она подняла на него глаза, увидела его шокированное лицо, улыбнулась шире, с усталой мудростью монаха, который за любой человеческий грех никого не винит, а только просит богов их простить, это выглядело жутко. Она сделала глоток чая и сказала с лёгкой ностальгией:
- С нами раньше училась девочка, Шайнис. Очень красивая, красивее Яськи, кудри белые до пояса, глаза голубые, фигура как у статуи Джайны, ещё и училась хорошо, её все ненавидели. Её пару раз пытались бить, оказалось, что она ещё и драться умеет, она всей толпе навешала. Она вообще умела защищаться - вещи без присмотра не бросала, сидела всегда за последней партой, чтобы за ней никого не было, вообще никому не доверяла и спиной не поворачивалась. Ей подбросили ворованный кошелёк, потом стукнули кому-то из учителей, её вещи обыскали, кошелёк нашли, её выгнали из академии, она проучилась две недели.
Барт смотрел на неё в шоке, Эльви кивнула, помолчала и сказала окончательно без шуток:
- Если меня выгонят, мне конец, платить за ещё один курс моя бабушка не будет, я и этот с боем выпросила. В случае любых проблем… По моей вине или нет - не важно, никто разбираться не будет, если я не виновата в том, что меня кто-то подставил, то виновата в том, что спровоцировала и допустила. Если я вылечу, я просто могу идти просить милостыню, прямо из академии, не возвращаясь домой. Так что любых проблем я любыми способами избегаю, я пришла туда выучиться и получить диплом, а не кому-то что-то доказывать. И я буду тебе благодарна, если ты не будешь мне мешать.
Он опустил глаза, даже не пытаясь выдерживать этот тяжёлый взгляд человека, который выгрызает у жизни зубами по крошке всё то, что сам Барт получает по щелчку пальцев и нихрена не ценит. Задумался, вспоминая девочек из группы, их взгляды, шепотки, как бы случайные подколы "не в обиду", опять посмотрел на Эльви, которая ровняла края куска торта на своей тарелке.
"Вообще-то, ты сама ко мне подошла у всех на глазах, могла бы подождать до конца пар, ничего бы не изменилось."
Он сделал предельно понимающее лицо и кивнул:
- Я сделаю как ты скажешь. Только перечисли, что конкретно я должен сделать.
- Не ставь на меня щиты, и никакие заклинания не ставь - моя бабушка маг, она их видит, и в академии достаточно сильных магов, которые поймут, что это такое.
"Ага, да, уже. Пусть кто-нибудь из этих "сильных магов" попробует засечь тот щит, который на тебе прямо сейчас."
Он кивнул с серьёзным лицом:
- Я запомнил. Ещё?
- Не разговаривай со мной в академии.
- А где мне с тобой разговаривать?
- Тебе так необходимо со мной разговаривать? - она посмотрела на него, пытаясь изображать на лице что-то, что конкретно так не получалось, потому что всепобеждающая улыбка разносила это притворство в клочья. Барт улыбнулся, развёл руками с таким видом, как будто вопрос простой:
- Я не вижу причин себе в этом отказывать, у меня и так мало друзей, я не собираюсь терять даже одного, это очень много в процентном соотношении, если из всех.
"Примерно где-то сто."