- Это месть или знак?
Эхо вернуло слово: "Знак", он медленно поднял голову, глядя на постамент, за который держался - на нём сидела птица. Белая и гладкая, как фарфоровая чашка, настолько идеально выполненная, как будто вот-вот повернёт голову и посмотрит на этого непутёвого наследника, возомнившего себя хозяином. Она была какая-то слишком белая, как будто её вымыли специально.
"Здесь был Барт?"
Статуи на Аллее Духов традиционно никогда не мыли и не чистили без особых ритуалов и специально обученных людей, потому что некоторые статуи были невероятно древними и требовали сверхбережного отношения. Двейн об этом знал, кроме него здесь был только Барт.
"Комнату свою лучше бы вымыл, поросёнок."
Он отпустил постамент и пошёл в сторону Дракона, потому что оставил там пустую флягу, убрал её в карман, посмотрел на поток воды, уходящий в решётку ливневой канализации под стеной храма, подумал, что нужно всё-таки принести нормальную жертву, более уважительную. Достал нож и уже хотел рассечь ладонь, когда заметил какие-то палки и куски ткани в урне для возжиганий у ног Дракона. Поворошил их ножом, убеждаясь, что это огарки от ароматических палочек, тряпки и шкура от колбасы.
"Барт. Только он мог принять священное место за мусорник. Мастер уборки."
Стало так смешно, что желание резать руку и поливать статую кровью, пытаясь проявить уважение, запоздавшее лет на десять, стало выглядеть безнадёжно жалко и глупо.
"Кому я собираюсь что доказывать? Я приволок в этот дом Барта, который положил в жертвенник шкуру от колбасы и тряпку, которой мыл статую. Это никому не переплюнуть."
Он стоял у постамента Золотого Дракона, опираясь на край локтями, в одной руке держал нож, а второй рукой держался за лоб, не в силах перестать смеяться. Посмотрел вниз, где вода уже поднялась почти до колен, запрокинул голову и вопросил небеса и Золотого:
- А нормальный знак ты мне дать можешь?
Эхо долго молчало, потом вернуло последнее слово: "Можешь", как-то неуверенно и размыто, как будто разговаривать с тем, кто не слушает, всё равно бесполезно, так зачем тратить силы.
- Браслет верните, - устало вздохнул он, осматриваясь, заметил краем глаза браслет на постаменте птицы, но когда посмотрел туда ещё раз, его не было. - Ну и ладно, у меня их много, другой найду.
Эхо вернуло: "Найду", больше разговаривать с самим собой желания не было. Всё казалось таким глупым, что он спрятал нож, достал спички и поджёг всё, что Барт накидал в священную урну для возжиганий, бросил туда же свой платок, которым вытирал лицо после удара ветки - всё равно в крови, развернулся и пошёл обратно, против волн на камне, противоречащих здравому смыслу. Когда он дошёл до начала аллеи, дорожка уже была сухой, вода ушла вся, не оставив даже луж.
Он вызвал группу и приказал телепортировать его на базу отдела.
***
На базе в первую очередь решил пойти вымыться, даже отчёты слушать не стал - Док у входа глянул ему в глаза печально и сразу же отвернулся, это значило, что Двейну не лучше, и что других новостей нет, а всё остальное было не срочно.
По дороге к душевой ему попались навстречу бойцы из дежурной смены, вполне бодрые, он поздоровался спокойно, мысленно напоминая себе о том, что о его планах и визите к матери никому не известно, в их глазах он всё тот же, что и вчера.
Перед своей личной душевой он разделся, уже предвкушая горячую воду на замёрзших мокрых ногах, открыл дверь и замер - в центре комнаты стояла сверкающая хрустальная птица, та же самая, о постамент которой он опирался только что на Аллее Духов. Она смотрела прямо на него, а он стоял перед ней, голый, ошарашенный и окончательно ничего не понимающий в этой безумной жизни. Сделал шаг назад и закрыл дверь. Опять открыл - птица никуда не исчезла. Подошёл ближе, и понял, что она не хрустальная, она ледяная, и уже начала таять, охладив пол и воздух вокруг себя настолько, что стоять там босиком вообще не хотелось. Он вышел, переоделся, решил всё-таки навестить Двейна и задать несколько мистических вопросов.