– Что не сказала?
– От чего тот гигиенист собирался лечить твою подругу несколько лет назад.
Бару подняла клинок в позицию «день» и замерла на дальней дистанции, в двух шагах от Аминаты.
– А зачем?
– Вчера один купец заявил мне… – сообщила Амината, опуская клинок в позицию «глупец». – Вернее, он сказал это моему капитану, а уж капитан сообщил мне.
Бару вдохнула, выдохнула, снова вдохнула, стараясь сосредоточиться.
– Дилине и не думал блудить, – продолжила Амината. – Он собирался лечить твою «подругу» от трайбадизма. От влечения к женщинам!
Бару атаковала. Амината выполнила контратаку быстро, не задумываясь, на одних рефлексах. Ее клинок скользнул вдоль лезвия Бару и нанес противнице убийственный удар в шею, отшвырнувший Бару назад.
– И эта подробность наверняка была тебе известна! Мне говорили, что на вашем острове такое в порядке вещей! Недуг распространен здесь повсеместно!
– Он не имел права ее лапать! – крикнула Бару, задохнувшись и схватившись за горло.
Она попятилась, подняв клинок в позицию «вол», на уровень лба, в ожидании атаки Аминаты. Сердце тяжко колотилось в груди, но в чем была причина – в ярости или в отвращении к собственному обману, сказать было невозможно.
Амината опустила свой дуэльный полуторник, но Бару подалась назад, чуя ловушку.
– И я узнаю все от своего капитана! Ты в курсе, Бару, что бывает с теми, кого заподозрили в трайбадизме? Они внесены в список, и те, кто в него попал, никогда не получают повышения на службе! Сказать тебе, что делают, если подозрения подтверждаются реальными доказательствами?
Бару ударила – слабо, очень слабо. Амината презрительно смахнула ее клинок в сторону.
– Загоняют нож в одно место!
И она наотмашь ударила Бару по рукам, а та уронила свое тренировочное оружие.
Воспользовавшись открывшейся брешью в защите, Амината подступила к Бару и стиснула в захвате ее руки чуть ниже плеч. Точно так же пропавший без вести отец Сальм боролся с кем-то из богатырей в свете костров, под дробь барабанов…
Взревев, Бару рванулась раз, другой, но не смогла высвободиться.
Сцепившись нос к носу, обе задыхались от натуги. Глаза Аминаты полыхали бешенством из-под гордого высокого лба.
– Это – преступление перед законом и самой природой! – рявкнула Амината. – И ты должна была меня предупредить!
Швырнув Бару на мат, она покинула зал.
Бару попыталась собраться с мыслями.
«Вчера один купец заявил мне… Вернее, он сказал это моему капитану, а уж капитан сообщил мне», – повторяла она без конца слова Аминаты.
Наконец из Фалькреста прибыли результаты экзамена. Кердин Фарьер навестил ее в школе.
– Поздравляю, Бару, – произнес он. – Ты превзошла мои ожидания. Ты отправишься в Ордвинн и покажешь себя в должности имперского счетовода. Ты будешь выполнять свои обязанности в тех далеких непокорных краях. Возможно, позже тебя переведут в Фалькрест.
Бару моментально сообразила: вот оно, наказание за то, что она посмела пойти против его воли.
Кердин Фарьер положил руку ей па плечо.
– Не огорчайся. Ты взлетела очень высоко, учитывая твое происхождение.
Глава 3
Восемнадцатилетняя, алчущая… память об отце Сальме – старый шрам, который постоянно попадается на глаза. Такой Бару приготовилась покинуть Тараноке. «Имперский счетовод федеративной провинции Ордвинн»… Север. Земля волков. Буйный Ордвинн и его тринадцать вероломных князей. Испытание? Или изгнание? Может, Кердин Фарьер предал ее? Похоже, что так.
– Ты займешь высокое положение, – заявил он. – Угрожающе высокое для столь юной девицы. От тебя потребуются все твои умения, Бару.
Но ее не распределили в Фалькрест! И власть была не той, о которой она предупреждала мать в их нескончаемой словесной перепалке.
– Ты никогда ничего не изменишь, сидя в хижине со своим жалким копьем! – кричала Бару. – Они сильней тебя, а ты ничего не понимаешь! Отсюда, с Тараноке, с ними невозможно справиться!
– Тогда езжай, – презрительно бросала мать. – Вызнай их секреты – все до единого. Хоть заройся в них. Вернешься со стальной маской вместо лица!
В Ириадской гавани появился новенький корабль – корпус из таранокийского леса, крылья парусов – алого цвета военно-морского флота Империи. Служебное направление предписывало Бару отправляться на север именно на борту этого судна.
Они оба, дети Тараноке, срубленные и обработанные Маскарадом, покидали остров вместе.
Когда Бару шла в гавань с затупленным тренировочным мечом на поясе, она с удивлением обнаружила, что взирает на Тараноке имперским взглядом.