Вряд ли в таком настроении он был готов выслушать дурные вести, но Бару заговорила, надеясь перевести гнев губернатора на что-нибудь менее серьезное:
– Главные счетные книги велись отвратительно. Надо восстанавливать их по отчетности па местах. Надеясь на ваше понимание, я начну с Фиатного банка: глупо двигаться к ветвям, не убедившись, что ствол крепок.
– Как вам будет угодно, – отмахнулся губернатор, прислонившись лбом к оконному стеклу. – Занимайтесь арифметикой, к которой у вас, по словам Фарьера, выдающиеся способности. Зате Ява будет гоняться за икарийскими сектами и пьяными содомитами, задрав хвост. А я буду писать на родину: «Мы помогаем им».
– Меня беспокоит возможность восстания.
– Вы – новичок, – с невероятной усталостью в голосе произнес губернатор. – Ордвинн, угрожающий восстать, – все равно что ревнивая любовница, флиртующая с другим напоказ. Вы скоро привыкнете.
Бару не могла позволить себе поддаться жалости, но губернатор был слишком слаб.
– Опасные речи, – заметила она. – Могут повредить вам, если достигнут чужих ушей.
Ведь это угроза, не так ли?
Губернатор подобрался, вдохнул, собираясь ответить, но ничего не сказал.
– А Фарьер не соврал, – вымолвил он после долгой паузы. – Вы развиты не но годам.
– Ваше превосходительство, меня ждут дела в порту.
– Ступайте, – буркнул он, не оборачиваясь. – Завтра я отправляюсь на охоту с князем Хейнгилем.
– А когда вы вернетесь, мы сможем прогуляться верхом, – терпеливо произнесла Бару.
По предложенный бальзам не помог уязвленной гордости. Плечи губернатора обмякли, и он умолк: то ли от стыда, то ли от неловкости.
Бару загодя отправила на «Лаптиар» весточку о своем прибытии, скрепив письмо личной печатью технократа. В окне кареты она увидела, что морские пехотинцы в красном – безликие под стальными масками – уже выстроились на берегу. Они походили на свору лисиц, вышедших из леса мачт и соли.
Крик чаек заглушал ржание запряженных в карету лошадей. К некоторому удивлению Бару, ей подала руку и помогла покинуть экипаж не кто иной, как лейтенант Амината.
– Ждем приказаний вашего превосходительства!
Вдохнув соленый морской воздух, Бару выкинула из головы мысли о доме.
– Мои полномочия вам известны?
– Капитан подтверждает ваши полномочия. В отсутствие прямых приказов от адмирала флота провинции мы подчиняемся старшему из представителей Империи на суше.
– Хорошо. В отсутствие губернатора или правоблюстителя приказы отдаю я. При появлении губернатора или правоблюстителя – проводить их ко мне, и я объяснюсь с ними. Вопросы есть?
Бару одернула обшлага теплой накидки – какая тяжелая и колючая шерсть! Амината молча ждала, когда она закончит поправлять символический кошель на цепи и ножны с саблей.
Последний вдох…
– Тогда – становись! Ступайте за мной.
Вся власть над Ордвинном, которую она имела, зиждилась на деньгах. Большую их часть составляли фиатные бумаги Маскарада, не обеспеченные ничем, кроме выверенной монетарной политики. Любой идиот в провинциальном банке мог обрушить стоимость фиатного билета, напечатав слишком много или мало купюр.
Увы, без счетных книг у Бару не было возможности держать этого полуреального идиота под контролем.
– Куда, ваше превосходительство? – спросила Амината, догоняя Бару.
Колонна морских пехотинцев размеренным шагом двинулась следом.
– В Фиатный банк, – ответила Бару. – Для ревизии счетов.
– И вам требуется морская пехота?
Ради лейтенанта Аминаты Бару позволила себе улыбнуться.
– Я бы справилась и одна, но морские пехотинцы могут пригодиться мне в любую минуту, – призналась она. – С ревизором шутки плохи, верно?
А еще Бару хотела продемонстрировать зевакам, наблюдающим из пактимонтских переулков и подворотен, что в распоряжении нового счетовода имеется целая воинская команда.
До того как Маскарад захватил Лахту и переименовал ее в Пактимонт, Фиатный банк был охотничьим домиком. Дубовые стропила и балки потемнели от копоти, стены до сих пор были увешаны трофеями. По пути Бару разглядывала оленьи головы, со скрытым изумлением считая отростки на рогах.