Письмо, как она и ожидала, оказалось от Кердина Фарьера. В нем было лишь несколько строк:
«Порядок лучше беспорядка.
Помни „Сомнение об иерархии“…
Я – не единственный их агент.
Ты – не единственный кандидат».
Поездка на охоту с князем Хейнгилем пошла губернатору Каттлсону на пользу.
– Ваше превосходительство! – провозгласил он, широким жестом выдвигая из-под стола кресло для Бару. – Как хорошо, что вы вернулись к нам! Встречи с вами требует весь город! Кстати, Хейнгиль меня уверял, что вы меня предадите и будете подкапываться под меня! Но я подозреваю, он просто зол, что мы нашли достойную соперницу его дочери, Ри. Мальчик, принеси нам минеральной воды и запри за собой двери. Служба губернатора не терпит отлагательств.
Ее час настал. Пора доказать, насколько полезным инструментом она может быть для Империи.
За окном сквозь туманную дымку краснели корабельные паруса.
Под хвастливые разглагольствования об олене, добытом на охоте, и об экспериментальных браках («в лесных краях лучше всего скрещивать только северные кровные линии, купируя остальные, – лишь так можно добиться отличных физических данных») Бару раскрыла свой кошель на цепи.
Губернатор изумленно заморгал: Бару, словно фокусник, извлекла из кошеля карту, начерченную накануне.
– Что это? – нахмурился Каттлсон.
– Заговор с целью поднять в Ордвинне восстание. – Чтобы ее указующий перст выглядел поистине впечатляющим, Бару надела белоснежные перчатки. – Он начинается здесь, в Пактимонте. Правоблюститель Зате Ява ревностно искореняет икарийские секты, чем подталкивает заключенных жрецов-иликари к сотрудничеству с мятежниками. Агенты Тайн Ху, которых правоблюститель якобы не видит, используют художественные
таланты иликари для изготовления фальшивых имперских фиатных билетов в невероятных количествах. – Коснувшись изображенного на карте Пактимонта, Бару повела пальцем вверх, вдоль дороги на север и указала на Вультъяг. – Фальшивые деньги отправляются в княжество Вультъяг и отмываются в счетных книгах Тайн Ху посредством сделок с ее же собственными крепостными. Княгиня продает им свои владения за гроши, а представляет дело таким образом, будто получает от них огромные суммы. Пока прочие княжества все глубже увязают в долгах перед Фиатным банком, Тайн Ху накапливает военный капитал.
Каттлсон подпер свой выступающий, точно таран, подбородок ладонями и вздохнул. Бару, ожидавшая от него совсем другой реакции, запнулась.
– Поймите меня правильно, – заговорил он с мягкой отеческой улыбкой, пытаясь смягчить контрдоводы, которые, по его мнению, ускользнули от нее. – Я вовсе не хочу красть попутный ветер у ваших парусов. Что ж, история замечательная. Возможно даже, что все так и есть. Мне известно, что Зате Ява допускает кое-какие вольности, когда считает, что это к лучшему. И я закрываю на них глаза – а она, в свою очередь, не замечает мои проделки. Вероятно, в тюрьмах Пактимонта налажена печать фальшивых денег. Возможно, разбойная стерва Тайн Ху получает большую выгоду. По это никак не указывает на подготовку восстания.
Бару почувствовала себя уткой, с лету нырнувшей в воду и неожиданно наткнувшейся на отмель.
– Вы даже не поинтересуетесь доказательствами?
– Зачем? Вы ведь протеже Кердина Фарьера, а уж я‑то осведомлен о его предпочтениях. А у вас, конечно, набралось улик с три короба.
Бару прикусила губу: ей так хотелось, чтобы губернатор воспринимал ее всерьез!
– Деньги – кровь восстания, – заговорила Бару, стараясь казаться как можно массивнее, высокой и широкоплечей, как треклятые товарищи губернатора по охоте. – Деньги нужны Тайн Ху, чтобы костер вспыхнул и…
Губернатор расхохотался. Он явно очень старался сдержаться, но не сумел.
– Вы – счетовод. Талантливый и энергичный… Но разве вы не видите, как это может искажать обзор? Допустим, Тайн Ху разбогатела – ну и что? Ей еще надо купить оружие, найти верных дружинников, обеспечить их провиантом! Это займет
годы, а тем временем ее недоверчивые соседи Отсфир и Лизаксу явятся к нам с нашептываниями. А если она подкупит их – не буду отрицать, ваше превосходительство, деньги могут затуманить разум не хуже, чем вино или тайны, – за ними проследят наши соглядатаи. Я что хочу сказать: успокойтесь! Мы – Маскарад! Нас врасплох не застать!
Бару захотелось заорать на него, и она некстати вспомнила речи Дилине, школьного социал-гигиениста: «У юных девушек и молодых женщин бывает множество истерических состояний и иных неврозов. Это научный факт, неизбежное следствие путей наследования, формирующих пол».