– Давай стучи.
– Лучше ты!
– А что я? Тебе надо, ты и стучи, – продолжали препираться девушки.
Я, устав их слушать, на цыпочках подошла к выходу, повернула ключ в замке и распахнула дверь. Горничные, на эту мысль меня навели одинаковые простые серые платья и передники, бросились врассыпную. Еще и закричали, и принялись осенять себя странными знаками.
– Кхм, – обозначила я свое присутствие, не зная, как начать разговор.
– Барышня!
– Катерина Семеновна!
– Живая, здоровая!
– Счастье-то какое! – затараторили девушки, перебивая друг друга.
– А что, должна быть мертвой? – задала вопрос, что так и крутился на языке. Рука сама поднялась к голове и нащупала немалую шишку, прикосновение к которой отозвалось тупой болью. – Ай!
– Так вы как упали, как ударились темечком – все, думали, богам душу отдали.
– После вчерашнего немудрено. Такая беда, такое горюшко! – запричитали горничные. И тут мне стало по-настоящему страшно.
Глава 2 В которой всплывают любопытные подробности новой жизни
Девушки недоверчиво переглянулись. Видимо, решили, что я их испытываю или нарочно разыгрываю. Да, хороша же была та Катя, в чьем теле я оказалась, совсем людей запугала. Благо пока можно было сослаться на последствия падения, тем более что голова и правда болела. Потом решу, как вести себя дальше. Превращаться в настоящую стерву и хамку только для того, чтобы не выйти из образа, не хотелось.
Я отступила в комнату. Горничные, осмелев, вошли вслед за мной. Осмотрелись, видимо прикидывая, сколько им придется убирать, но вслух не сказали ни слова. Думаю, поступили так не из уважения, а из-за страха. Неприятно.
– Так, кратко и по делу напомните мне, что вчера случилось. По одной, – добавила, поскольку девушки заговорили одновременно. – Начни ты.
Русоволосая горничная приосанилась, бросила короткий взгляд в сторону своей товарки, и ответила:
– Не спали мы, значится, с вечера. Все гадали, неужто ваш батюшка, Семен Андреевич, да продлят боги его жизнь, да даруют ему здоровья, и правда решится отдать свою единственную дочь, свою кровинушку…
– Хватит! – перебила ее. – Так мы до вечера проговорим и ни до чего не договоримся.
– Она вечно воду льет, – тут же воспользовалась возможностью вторая девушка, даже пшеничного цвета косу перестала нервно теребить. – После того, как вы княжича высмеяли да дали ему отворот поворот, батюшка ваш пообещал, что отдаст вас за первого встречного.
– Так уж и за первого? – не поверила им. Может, теперь они проверяли меня? – Что же он, на улице мне жениха искать станет?
Девушки опять недоверчиво переглянусь. Одна из них бросила взгляд на пол, туда, где лежали разбитые флаконы. Теперь понятно, почему другая Катя устроила этот погром. Я на ее месте тоже возмутилась бы. Что за средневековье?
– Отчего ж на улице? Сказал, первый, кто постучится в двери, тот и зять.
– Мы-то сначала не поверили. Думали, он вас стращает.
– А утром, чуть петухи пропели, раздался стук в ворота…
– А за ними, чур меня! – русоволосая повторила охранный жест, коснувшись по очереди правого и левого плеча тремя пальцами. – Сам!
– Кто? – спросила шепотом, чувствуя, что сердце ушло в пятки. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения, вызванного рассказом чересчур впечатлительных девушек. – Не молчи!
– Владимир Чарторыйский, чародей и отступник.
Я не сдержала нервный смешок: чародей, как же! Может быть, у них тут и ведьмы существуют, драконы похищают принцесс, а домовые помогаю по хозяйству? В магию, гадания и прочую ерунду я никогда не верила. Все фокусники и экстрасенсы шарлатаны, которые хотят поживиться за чужой счет. Оставалось надеяться, что и Семен Андреевич, Катин отец, придерживался того же мнения.
– Так, – попыталась я вернуть разговор в конструктивное русло, – пришел и…
– И посватался, – выдала русоволосая горничная.
– Прямо с порога?
– Почти. Я не сразу пришла. Дуня лучше знает.
Далее последовал совершенно невероятный рассказ, который напомнил мне одну из детских сказок, потому что только в сказках такое и бывает. Я хорошо ее помнила: Анечка накануне вечером читала мне ее. Странное совпадение, но не стоит делать преждевременных выводов. Главное, я узнала, что батюшка слово сдержал: не только благословил на брак свою дочь, но и позвал жреца. Так что Катя, то есть я, теперь официально считалась замужней женщиной.
– Ну, и где же он? – задала животрепещущий вопрос. – Испугался? Передумал забирать ее… то есть меня из отцовского дома?