Если я прав, то Сумасшедшая Стерва, Урод и Мумия – не случайные персонажи моего кошмара. Мы все как-то связаны. Я использую игрушки, чтобы попытаться вернуть память своим соседям и возможно вместе мы вспомним больше, чем по отдельности.
Я собрался было уже плыть обратно в туннель вместе с пышущим паром кубом, но сразу понял, что пойду с ним на дно. Веревка! Черт, я (или кто-то) все предусмотрел! С улыбкой на лице я продел веревку через ближние щели, завязал узел покрепче, обвязал петлю вокруг медвежьей лапы, взял дудочку в руку, зажал сложенную карту в зубах и с другим концом отправился на поверхность. В хижине, стуча зубами от сквозняка, я заботливо упрятал сырую карту под толстый справочник, а после быстро вытянул куб с мокрым медведем на пол. Затем надел сухую одежду и потом долго грелся, забившись под стол в обнимку с добытым источником тепла.
7
На левом крае неба всходила луна. В мире Скалы наступили двадцать седьмые сутки. Я удивленно открыл глаза. Видимо мне впервые за все время удалось по-настоящему поспать. Возможно всего пару часов, но этот сон наполнил меня удивительной силой. Казалось, я родился заново и теперь радовался всему, что видел. Убогому деревянному столу, толстой медицинской книге, грязному дребезжащему стеклу, худой соломенной крыше, грубо сколоченной лавке, синему медведю…дудке...Только сейчас до меня дошло, что в хибарке теплее, чем обычно. Я все еще обнимал куб с паром и теперь он попыхивал теплом намного бодрее, чем в пещере, хотя от испарений на стенах, на окне и двери- вовсю стекал конденсат.
Блаженная улыбка новорожденного сияла на моих губах крайне короткое время. Сладкий поцелуй сна стремительно таял в отдохнувшем теле. Колючая реальность хищно проросла вокруг невыносимой явью. В мире Скалы нечто изменилось. Усилился ветер. Снаружи раздавался ужасный треск, похожий на артиллерийские взрывы. Я бросился к окошку и увидел, что количество летящих деревьев увеличилось на двадцать-тридцать процентов. Некоторые из них врезались в бок скалы и с разбитыми камнями падали вниз. Каким-то чудом мой дом еще не испытал рокового столкновения. Спасало то, что большинство снарядов пролетало все же выше крыши. Из окна же я заметил, что океан внизу не на шутку взбунтовался. Волны вздыбились на высоту пятиэтажного дома (в памяти вспыхнула мимолетная картина какого-то городка), а уровень воды значительно поднялся. Я не без оснований подозревал, что скоро эту чудесную (как относительно благо!), пусть и жуткую скалу может скрыть с головой. И тогда нам точно всем кранты. Никакая шлюпка не продержится при таких волнах и пары минут. Да, скорее всего, и нет уже никакой шлюпки. Ее давно должно разбить в щепки.
Я понял, что медлить нельзя, наполнил бутылки водой, привычно засунул их в штанины в качестве балласта, запихал в правый карман дудку, обмотался вокруг плеч веревкой, обнял куб с паром , зажал синего медведя подмышкой и выбежал в бурю.
Желтый фонарь в ночи бил прямо в глаза. Истошно запищало ржавое железо, застонали рельсы, заскрипели старые механизмы, вагон с грохотом покатился навстречу. Я вовремя отскочил с пути, трамвай остановился, двери открылись. С нетерпением я ворвался в салон, весь взволнованный, на диком адреналине, бросил теплый куб на ближнее сиденье и, забыв об оружии Сумасшедшей Стервы, забарабанил кулаком по пластиковому стеклу кабины.
Блондинка оглянулась на меня вполоборота. Волчьи глаза пронзали ненавистью. Плевать, хочет убить, пусть убивает. Нам и без нее скоро конец. Вагоновожатая встала, ее рука предупредительно коснулась коричневой рукоятки револьвера в кобуре. Она сдвинула скользящую дверцу в сторону, я отступил на пару шагов и выставил перед собой синего и все еще сырого медведя. Игрушку.
- Послушай! – начал я быстро тараторить, потому что от этого зависела моя жизнь. – Я точно знаю, что эта странная штука принадлежит тебе. Какая-то игрушка, я полагаю. Для…ну, ты понимаешь, чтобы ты удовлетворяла свои сексуальные потребности. Ведь ты же не робот, нет? Я знаю, что не робот! Ты должна вспомнить! Вспомни, как играла с ней и кто ты на самом деле и что мы тут делаем!