Басар
Басар
«Государство ищет таланты: помощь молодым писателям», - так звучит заголовок статьи, вышедшей задолго до моего появления. К моему десятилетию «литлаг» было чем-то обычным, словно школа-интернат или военное училище. Я всё ещё помню, как нам раздали разлинованные бланки, где каждый писал свой код, а затем выводил ровные буквы на индивидуальную тему. Мне кода не досталась. Одному президенту известно почему. Вместо этого, как меня и попросили, я нацарапала своим карандашом мягкости 7В (а я люблю писать только такими) в левом углу листа корявую надпись:
- Бирсен Язар, 4 «Х»
Легкий скрип двери послышался снизу. Служанка, незнающая своего имени и возраста, как и многие из нас, бесшумно оставила мой завтрак на полу. Проходя по три ступеньки за шаг, я быстро очутилась рядом с дверью, за которой в лесу скрывалась девушка.
- Постой, - крикнула я
- Прошу прощения, - она склонилась, словно я была каким-то важным человеком, - Вам угодно что-то особенное?
- Что с моей книгой? Ну, та, «Противостояние»
- Извините, но я лишь передаю их хранителям, не зная дальнейшей судьбы этих рукописей
- Какой сейчас год? Там, по ту сторону забора
- Не знаю, мисс. Я, как и вы, нахожусь всегда по эту
Молодая на вид девушка скрылась за поворотом тропинки, уходящей к следующему особняку. Мне казалось, что она моя ровесница, хотя я не помнила, как давно я здесь и сколько мне лет. Наверное, дома я бы праздновала выпускной или даже свадьбу.
На позолоченном подносе стоял чайник с исходящим от него запахом бергамота, тосты с жидким маршмеллоу, рахат-лукум и залитые жирным молоком кукурузные хлопья. Увлекшись романом Джейн Остин, я случайно обронила ложку. Она со звоном ударилась о паркет, забрызгав его белой жидкостью.
- «К гостям», - подумала я, хотя знала, что никаких гостей быть не может
Это была пятница (во всяком случае, мне так казалось), а значит, вечером выпадала возможность редкого общения: мы называли это «строй».
Комнату заполняли знакомые лица разного возраста. Дом общения кипел и бурлил, как и всегда, когда привозят новеньких.
- Здравствуй, Бирсен, - хомяк плюхнулся на диван рядом со мной и хитро улыбнулся
- Здравствуй, «кажется, Джеймс»
- Столько лет прошло, а ты все так и зовешь
- Сколько лет?
- Знать бы. В курсе?
- Про новенькую? Да, говорят красавица
- Кто?
- Номер 12
- О, мой президент! Мало ли, что он скажет, ему лишь бы девушку в усадьбу заманить
- Почему его до сих пор не убрали? Это же прямое нарушение устоя
Хомяк лишь пожал плечами.
- Что ты читала во время назначенного времени?
- Антиутопию Оруэлла, сегодня ведь было обсуждение до «строя», почему тебя не было?
- Ну-у-у, - он закатал рукав, обнажая свежую метку. Вторая татуировка с орлом окрасила бледную кожу вокруг себя в алый, - Знаешь, бунт безжалостный и беспощадный, бунт ради бунта
- Ха-ха-ха, вот ты меня и догнал, - звонкий смех сменился на сочувствие, а на моем лице появилась грустная улыбка, - Мне очень жаль. Однако, это ведь не конец, только вторая. Не унывай, «кажется, Джеймс», мы можем устроить свой чай с обсуждением после отбоя
- И заработать по третьей метке?
- Зато узнаем, куда девают таких
- Прекрасная идея, - он подмигнул и отвернулся на звук открывшейся двери
Высокий охранник, похожий на гориллу, завел в комнату маленькую худощавую девочку в школьной юбке до колена и застиранном свитере. Как только он вышел, члены лагеря окружили ребенка, усадив её, напоив чаем и успокоив. Опухшие глаза были красными от слез, а на ручке виднелась нарисованная хной, предупреждающая, метка орла.
- Ты помнишь, какой сейчас год? – спросил «кажется, Джеймс»
- Я не помню, - она замотала головой, впадая в истерику
- Тихо-тихо, - успокаивала её сидящая рядом женщина, - Как тебя зовут?
Девочка пожала плечами.
- Хорошо, тогда ты номер двадцать четыре, теперь ты часть нашей общины
- Добро пожаловать, - послышались возгласы многих присутствующих. У кого-то он был доброжелательный, у кого-то сожалеющий, а у кого-то насмехающийся. Что оставалось фактом, так это то, что не было тех, кто не был бы ей рад, а это было очень и очень важно, когда попадаешь в такое место как это.
Я проснулась от музыки, играющей из встроенных динамиков. Мелодия была сыграна на скрипке, и было в ней что-то, что заставляло слушать её снова и снова. Моя постель была мокрой от холодного пота, ведь мне вновь и вновь снился тот день:
- Это какая-то ошибка, Бирсен не писатель, вы не должны были её найти!
- Ошибки нет, она должна поехать с нами
Мама заливалась слезами и истошно кричала, а отец лишь безразлично кивнул мужчине с тремя буквами на спине.