Под влиянием этой речи многие из вельмож изменили свое мнение. Царь тоже согласился с Заалом. Теперь оставалось только выслушать самих освободителей Кахети, которых требовал к себе шах.
Старик Элизбар молча встал и, не отвечая па обращенный к нему вопрос, подошел к окну, выглянул во двор и задумался. Все с нетерпением следили за ним.
— Государь мой, — обратился эристав к царю. — Что с вашим платаном, почему облетела вся листва?
— Почему облетела? — с удивлением переспросил царь. — Время пришло! Ведь скоро зима.
— Как бы дерево не усохло без листвы.
— С какой стати? Придет весна, и платан снова зазеленеет.
— Так-то, государь мой, дерево снова зазеленеет — вот вам мой ответ на вопрос, который предстоит решить нашему совету.
И царь и вельможи всё с тем же недоумением глядели на эристава: казалось, он не в своем уме и бредит. Но эристав продолжал с печальной улыбкой:
— Великий государь! Что листва для дерева, то и мы все для нашей родины, и год для листвы — то же, что век для нас. Через полвека никого из нас уже не будет в живых, наше место займут другие. «Если роза опадает и прошел цветенья час, ей на смену новой розой сад украсится прекрасный…»[21]111 Грузия же — древо нашей жизни, выросшее на родной грузинской земле, и к этому древу привита вера христианская. Пока ствол его снизу доверху стоит нерушимо, пока корни его держатся цепко за землю — оно будет жить во всей своей силе, сколько бы ни качались ветви, как бы ни опадала листва. Каждый из нас такой же лист — один из многих, которым раньше или позже суждено опасть; и разве допустимо из-за нас подвергать опасности все государство? Нет, великий государь, мы непременно должны явиться к шаху, а там будь что будет!
— Государь мой! — воскликнул Чолокашвили. — Эристав высказал полностью все, что и мы хотели сказать, я лишь добавлю от себя: дерево, как и всякое растение, не может жить без поливки, — так и древо нации, чтоб укрепить его корни, необходимо орошать не одним только потом, но время от времени и святой мученической кровью. Такие жертвы привычны нашей стране, она их не раз приносила. И если по воле провидения нам выпала ныне честь быть жертвенными тельцами, мы благоговейно воспримем волю всевышнего и смиренно сложим паши головы за родину! И да унесем с собою все беды Грузии!
Бидзина подошел к Элизбару и стал рядом с ним.
— Аминь! — воскликнул Шалва, присоединяясь к своим соратникам.
Трепет пробежал по рядам вельмож, и долго-долго в зале царила тишина. Царь молча подошел, обнял и поцеловал Шалву, Элнзбара и Бидзину Чолокашвили. Слезы, сбежав по его окрашенной хной бороде, падали на пол.
— Да будет сие залогом неразрывной связи между родом моим и вашими, — произнес царь, указывая на эти слезы.
И вскоре после этого Шалва, Элизбар и Бидзина пустились в путь на восток, в Персию. В это же самое время трое всадников пробирались через горы, направляясь на запад. То были Абдушахиль, Пиримзиса и Баши-Ачук. Они молча погоняли коней, каждый был погружен в свои думы. Для Абдушахиля повсюду был рай, только бы не расставаться с возлюбленной; охваченная огнем любви Пиримзиса спешила на родину, чтобы там насладиться своим счастьем; один только Баши-Ачук не очень-то рвался в Имерети: ему стало известно, что та, из-за которой он покинул когда-то родину и ушел в Кахети, уже выдана замуж за рачинского эристава.
Имерети примяла обоих витязей, как родная мать. Баши-Ачук вступил во владение отцовской усадьбой и принял в дом своего зятя Абдушахиля. Правда, ни Баши-Ачуку, ни Абдушахилю не посчастливилось, как у нас говорят, «поймать дэва за ухо»,[22]но, преданные своей родине, они не раз беззаветно сражались с турками, защищая от них Имерети, за что и были награждены обширными поместьями в Сацеретло.
Безоблачно и спокойно протекали их дни, но однажды на них обрушилось тяжкое горе: они узнали, что любимые ими кахетинские герои замучены в Персии.
Многие в Сацеретло не прочь были видеть своим зятем Баши-Ачука, или Бачуку, как его ласково называли люди, однако надежды этих семей не оправдались: Баши-Ачук не думал о женитьбе, пока не скончался Церетели, а вслед за ним и рачинский эристав, — только тогда он поспешил в Рачу, похитил вдову эристава и обвенчался с ней.
Потомки Абдушахиля, носящие фамилию Абдушахишвили, и поныне живут в наших краях, и по всему видать — славный был у них предок. Баши-Ачук, или Бачука, оставил еще более многочисленное потомство, однако его внуки и правнуки предпочитают именоваться Бакрадзе, и кто знает — станут ли они когда-нибудь снова Бачукашвили!
1895–1896
Примечания
1
В старину школьники на уроках чтения держали в руках бечевку или грубую нитку с десятью узелками. Прочитав урок, они каждый раз передвигали узелок, вроде как бусинки на четках. Отсчитав все десять узелков, они, если было нужно, начинали счет сначала. Такая бечевка, или шика с узелками, называлась «сквнили». (Прим. автора.)
(обратно)
2
Папанаки — круглая плоская шапочка на шнуре, ее носили только в Западной Грузии.
(обратно)
3
Знак почтительности к старшему.
(обратно)
4
Из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
(обратно)
5
Из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
(обратно)
6
Из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
(обратно)
7
Глаха — буквально: бедняк; уничижительное имя давалось и целью умилостивить судьбу.
(обратно)
8
Из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
(обратно)
9
Из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
(обратно)
10
Имеется в виду Россия и Персия.
(обратно)
11
Имеется в виду Магомет.
(обратно)
12
«Камень счастья», по народному поверью, приносит исполнение всех желаний.
(обратно)
13
Чапар — низшая административная должность, стражник.
(обратно)
14
Хи-оо! — возглас, которым понукают волов.
(обратно)
15
Персидского правителя автор называет то Пейкар-ханом, то Али-Кули-ханом.
(обратно)
16
Кабул — музыкальное произведение, которое перед состязанием.
(обратно)
17
Сачидао — музыка, сопровождающая борьбу.
(обратно)
18
Шайтан (персидск.) — дьявол. Здесь игра слов: шаитане — по грузински значит: внеси, гайтане — унеси.
(обратно)
19
Готов повиноваться! (персидск.)
(обратно)
20
Шени чириме — дословно: «твои беды мне», ласкательное обращение.
(обратно)
21
Из поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».
(обратно)
22
То есть совершить какой-нибудь исключительный подвиг.