Трудно представить себе истинное положение вещей, не повидав своими глазами того, что происходит в окрестностях Баттамбанга, второго по величине города Кампучии. Не случайно многие журналисты, стремящиеся понять суть кампучийских событий, в первую очередь пытаются выйти за пределы министерских зданий Пномпеня и добраться до западной границы.
Как-то перед отлетом в Пномпень мы сидели в ханойской гостинице «Тхонгнят» с корреспондентом венгерского агентства МТИ Иштваном Залаи, который только что вернулся из поездки в Баттамбанг на машине. Наши корпункты располагались на одном этаже «Тхонгнята», и каждый из нас, по сложившемуся обычаю, не имел права пройти мимо, не заглянув и не рассказав что-нибудь интересное из очередной командировки. Иштван профессионально делился впечатлениями, сообщил много занятных подробностей, но советовал самому навестить те края. При этом отговаривал ехать на машине. Дорога скверная, говорил он, светового дня не хватит добраться, придется ночевать в Пурсате.
Если будет возможность воспользоваться другим видом транспорта, не надо ее упускать.
К моему счастью, такая возможность представилась. В пномпеньском МИДе, куда я обращался с просьбой организовать поездку, мне резонно отвечали, что с их стороны нет никаких возражений. Надо только обратиться в министерство обороны, чтобы дали охрану, сам я должен подготовить надежный «джип», взять запас горючего, внести деньги на сопровождающих, и можно ехать хоть завтра. Путь открыт!
Но на сей раз мне не потребовалось заниматься ни поисками «джипа», ни добычей горючего, ни сборами команды сопровождения. В Пномпене в то время находилась съемочная группа Шоймана и Хайновски из ГДР, которая делала свой фильм о возрожденной Кампучии. Они собирались тоже ехать в Баттамбанг. Их с тяжелой аппаратурой и всем багажом брал с собой вертолет. Лучшей оказии было не придумать. И вот в назначенный час рано утром мы собрались на Почентонге, готовые к посадке и старту.
Летчики, заняв места в кабине пятнистого вертолета с красным пятибашенным знаком, дали команду подниматься на борт. Расположились кто где мог: на боковых лавочках, на ящиках с кинопленкой и радиоаппаратурой. Ук Сомарим, работник МИДа, назначенный к нам в гиды, уступил мне место у иллюминатора, чтобы я мог глядеть вниз.
Аэродром Почентонг уменьшался на глазах, удаляясь белыми полосами бетона в окружении буйной зелени кустов и болот. Сизая вуаль в небе рвалась на куски и бледно таяла, зато с земли поднимались желтые столбы дыма и, рассыпаясь в воздухе, образовывали летучие облака. Из кабины вышел пилот Хунг, ободряюще кивнул, — мол, все в порядке, — и раскрыл окна. Снаружи вместе с запахом спаленного жнивья ворвался теплый ветер и закладывающий уши грохот винтов. На полях, покрывавших неоглядные пространства, горела прошлогодняя стерня. Мы летели, придерживаясь основного ориентира — железнодорожной ветки Пномпень — Баттамбанг. Иногда этот ориентир исчезал за горизонтом и внизу тянулась серая сеть полей с узлами редких на ней селений, одиноких хижин, притаившихся под раскидистыми пальмами.
Зеленым холмом, увенчанным остроконечными каменными ступами, до которых, казалось, можно было дотянуться рукой, проплыл мимо Удонг — старая королевская столица Кампучии,— передавший титул стольного града Пномпеню только в 1866 году. В течение двух с половиной веков он был политическим центром сильного кхмерского государства. Об этом напоминают развалины некогда пышных дворцов и храмов в самом городе и эти огромные колющие небо буддийские ступы на могилах кхмерских королей и в честь побед кхмерской армии.
ОСОБОГО расцвета Удонг добился при короле Чей Четте II, при котором велось широкое строительство в городе с привлечением лучших архитекторов и инженеров по фортификационным сооружениям. Из небольшой деревни Удонг разросся до размеров Ловека, Ангкора, Срей Сантхора, также в свое время бывших столицами. Он был густо заселен ремесленниками и торговцами, солдатами, многочисленной придворной челядью, чиновниками. Значительную прослойку составляли среди удонгцев китайцы, прибравшие к рукам самые доходные сферы в торговле. Однако во внешней торговле на такие товары, как пушки, ружья, боеприпасы, распространялся высочайший запрет: они были монополией короны. Поставки оружия королевской армии осуществлялись в основном через голландскую Ост-Индскую компанию, открывшую свою факторию в Удонге.