На самом же деле в условиях управленческого хаоса и неразберихи в лагеря отправлялись дети безо всякой системы и отбора, независимо от возраста и категории родителей. Это походило на систему детских концлагерей по типу фашистских, которые создавали гитлеровцы в Европе в годы второй мировой войны. «Степень зараженности чуждой моралью и идеологией тем выше, чем старше ребенок из города,— говорилось в одной инструкции.— Пятилетнего можно исправить, восьмилетнего — трудно, тринадцатилетний практически безнадежен. Это потенциальный оппозиционер. Доверять ему нельзя».
— Когда полпотовцы бежали из Баттамбанга,— говорит Фантин Квантхин,— детей, которые содержались здесь, оставили. Они разбрелись по пустынному городу в поисках какой-нибудь еды. По решению народного комитета города в первые же дни после освобождения создали детский дом. Многие возвращавшиеся жители брали сирот к себе. Никто этому не препятствовал.
НАРОДНАЯ власть проявила поистине трогательную заботу о маленьких гражданах новой Кампучии. Уже в январе 1979 года издан декрет об организации по всей стране сети государственных детских учреждений, школ-интернатов. Была объявлена общенациональная кампания по усыновлению сирот. А их в Кампучии насчитывалось около четверти миллиона.
Помочь своим кампучийским сверстникам взялись и пионеры из социалистических стран.
Однажды в Пномпене мне пришлось присутствовать на одной церемонии. В детский дом № 2, где жили 540 сирот в возрасте от 4 лет до 10, поступила посылка с подарками от украинских ребят из Хмельницкой области. Одежда, игрушки, письменные принадлежности были куплены на средства, собранные учениками одной школы. Вручая посылку, советский врач Виктор Александрович Никитин, руководитель группы советских медиков, работавших в Кампучии по линии Красного Креста, сказал, что этот скромный дар является выражением чувства дружбы и солидарности пионеров Советского Союза с детьми молодой республики.
Нас, иностранных корреспондентов, приезжавших в кампучийские города и села в то труднее время, когда у многих не было еще и крыши над головой, а по дорогам еще тянулись к родным очагам беженцы, удивляло, что в стране нельзя было встретить беспризорных. Одни объясняли это древним обычаем кхмеров брать маленьких под защиту и опеку взрослых, другие видели в массовом проявлении доброты и ласки реакцию на ужасы и страдания недавнего прошлого, третьи отмечали своевременность и эффективность действий властей по ликвидации беспризорности. Так или иначе, юные граждане Кампучии стали поистине привилегированным классом республики. Для них делалось все необходимое, и делается в первую очередь.
В конце декабря 1979 года мы с корреспондентом ТАСС Александром Минеевым, собирая материал к первой годовщине освобождения, оказались в Кампонгсаоме, где в то время стоял советский теплоход «Любовь Орлова» с бригадой докеров из Ванино, Находки, Корсаково и Владивостока. Наши портовики работали на разгрузке судов, помогали оборудовать причалы, обучали различным профессиям кампучийцев. Приятно было на берегу Сиамского залива увидеться со своими соотечественниками. Мы уже подумывали, не принять ли их предложение и не отметить ли наступление Нового года на горячем пляже, но в Москве ждали статей уже в первых числах января, а самолетов из Пномпеня в Хошимин в эти дни не предвиделось. Последний уходил 30 декабря.
Главный инженер порта Ли Киу, водя нас по пирсу и набережной, показывал складские помещения, где еще оставались не вывезенные полпотовцами гаубицы и минометы, перечислял, что успели сделать советские докеры. Они проложили водопровод от насосной станции к причалам, выполнили промеры глубин в акватории, поставили электростанцию, оборудовали гараж, ремонтные мастерские... В общем, наполнили порт жизнью.
— Мне хочется вам показать еще один объект, который, хоть и не имеет прямого отношения к порту, но глубоко символичен,— сказал Ли Киу, когда мы уже заканчивали беседу.— Это детский дом имени «Кхмеро-советской дружбы».
Неподалеку от берега, с дороги № 4, уходящей на Пномпень, мы свернули вправо в ворота, за которыми простирался большой пустырь. На нем средь зарослей кустарника высились деревянные постройки различных типов и размеров. В центре этого ансамбля помещалось длинное здание, из которого доносился стук молотков и визг пил. На месте старой брошенной школы отстраивался интернат для 250 детей. Михаил Федорович Робканов, начальник экспедиции советских докеров, шагая через разложенные балки, показывал, где будут столовая, учебные классы, игровые комнаты. Стройматериалы — кровельное железо, краску, древесину взяли с советских судов, заходивших в порт. Местные жители, узнав об инициативе советских докеров, горячо принялись им помогать. Кто нес с собой мебель, посуду, кто школьные принадлежности...