В июне 1978 года на заседании бюро ЦК своей партии Пол Пот зачитал списки коммунистов, убитых «красными кхмерами» в 1972—1973 годах, и назвал их уничтожение «важной победой в борьбе за утверждение власти партии». Список возглавлял председатель партии Сон Нгок Минь, убитый в декабре 1972 года.
ВСЯКИЙ раз, приезжая в Пномпень в первый год после его освобождения, я непременно старался узнать что-то новое о работе комиссии по расследованию преступлений свергнутого режима. Мои коллеги из СПК — народ наиболее осведомленный в жизни страны — как могли помогали мне. Как-то летом 1980 года я зашел в здание агентства, стоящее на проспекте Сон Нгок Миня, и встретил там своего знакомого Кео Зука. Он собирался поехать на остров Кохтмей на Бассаке, чтобы заснять обнаруженные там новые следы полпотовских зверств. Укладывая в репортерскую сумку блокнот, фотокамеру, пленку, Кео Зука предложил мне присоединиться к нему.
— Катер отправляется завтра утром, приходи к мосту, там и встретимся, — сказал он.
По утрам у излучины Бассака, там, где река на окраине Пномпеня отворачивает от Меконга и несет свои воды в южном направлении, всегда много народу. Здесь прямо под пролетами моста раскинулся шумный рыбацкий рынок. Отваливая от берега, уходят на промысел долбленые рыбацкие лодки; воловьи упряжки, груженные овощами и фруктами, катят по широкой выгнутой спине моста в столицу. Как и договорились, мы встретились с Кео Зука в условленном месте и в ожидании катера присели в тени. Косые лучи солнца скользили по набережной, вплетаясь в ажурное кружево молодого бамбука. Катер почему-то задерживался, и у нас было достаточно времени наглядеться на окружающую жизнь. Приятно было видеть безмятежные лица людей, встречать их спокойные взгляды и приветливые улыбки. Мелкие штрихи рисуют большое полотно...
Но разговор шел о другом. То ли чувствовалась близость Туолсленга, до которого было рукой подать, то ли над нами довлела серьезность предстоящих дел, определявшая настроение, но картины мирной жизни не могли отвлечь нас от мрачных мыслей о былом. Кео Зука рассказывал, что в архивах Туолсленга была найдена фотография, где он еще маленьким снят с отцом. Он достал из кармана этот снимок и показал мне. На нем я увидел улыбающегося Кео Муни с сыном. Внизу чьей-то рукой по-кхмерски было начертано: «Уничтожен».
— Очевидно, эту надпись поставил один из тюремщиков Туолсленга в октябре 1978 года, когда совершилась расправа над отцом,— говорил мой товарищ. — Хотя, по другим документам, его хотели казнить еще в конце сентября. На то было личное распоряжение Пол Пота. Чем была вызвана отсрочка, я не знаю. Скорее всего, палачи еще надеялись получить от него какие-то признания. Ведь отец считался одним из организаторов подполья.
За разговором мы не заметили, как с середины реки в нашу сторону отворачивал небольшой катер. Урча мотором, он подходил к берегу, и загорелый, в зеленой панаме, матрос уже махал нам рукой. Взобравшись на борт, мы двинулись по Бассаку. До острова ходу, как сказал рулевой Конг, около полутора часов. Время пролетело незаметно.
...Кохтмей ощетинился над водной гладью густыми зарослями тропических деревьев. Белыми песчаными отмелями выдвинулся вперед, словно ножом вспарывая надвигающееся на него течение реки. С севера на юг он тянется на несколько сот метров, расширяясь к середине. Здесь издавна жили рыбаки и земледельцы. Небольшие лачуги прячутся в зелени кокосовых и банановых деревьев.
Сойдя на сушу, мы пошли по узкой тропе к жилищам. За поворотом на широкой поляне наткнулись на ватагу мальчишек, гонявших кожаный мяч. Ребята, завидев незнакомцев, бросили игру и окружили нас, тараща любопытные глаза. Кео Зука что-то им сказал по-кхмерски, и они тут же пустились бегом вперед, показывая дорогу. Еще через пять минут мы оказались на большом пустыре, сплошь изрытом, словно поле боя, продольными и поперечными рвами. Только это были не окопы, а братские могилы. Рвы большей частью были еще засыпаны, но земля сверху просела, и из нее местами торчали скелеты.
— Пять лет назад,— сказал Кео Зука,— на острове был создан один из первых концентрационных лагерей. Есть предположения, что в этой земле остался и мой старший брат Кео Сынь, которого схватили в 1976 году. Неизвестно, вели ли палачи регистрацию и учет своих жертв здесь, как это было в Туолсленге. По крайней мере, письменных документов на этот счет не найдено. Но остались свидетели преступлений.
Одного из них мы встретили на острове. Это Пенг Унар, бывший узник местного концлагеря. Он водил нас по местам казней, показывая, как и где полпотовцы вершили расправу. Его самого привезли сюда в конце 1975 года и держали сначала в качестве рабочего в казарме охраны. Обычно по вечерам, рассказывал он, солдаты уводили заключенных группами в чащобу и там убивали. Через два года в южной части острова не осталось места для новых могил, и полпотовцы стали «осваивать» северную оконечность. По приблизительным данным, на острове было казнено более 16 тысяч человек.