По описаниям голландских купцов, в Пномпене в любой день можно было купить «сто тысяч шкур, сколько хочешь золота, узорчатых шелков, тонкого фарфора, ковров»... В 1643 году японцы убили коменданта голландской фактории Пьера де Регемортеса, в котором они видели опасного конкурента. В его домах и складах учинили страшный погром. Оставшимся в живых удалось бежать на одном из трех кораблей, стоявших у причалов Пномпеня. Остальные были взяты на абордаж. Надо сказать, что в ту пору действовал запрет для иностранных судов входить в Пномпень, не убрав мачты и рули. Было это сделано по приказу короля Понья Чанта для обеспечения большей безопасности.
Ост-Индская компания решила наказать погромщиков и предприняла карательный рейд против Пномпеня. Но ее флот был разбит наголову кхмерской артиллерией, командующий экспедицией — адмирал Хендрик Харуз погиб в бою. Это сражение на Меконге у самого Пномпеня подробно описано в школьных учебниках по истории. Через 12 лет дело кончилось замирением. Понья Чант снова разрешил компании открыть факторию в Пномпене, но попросил за это привезти побольше пушек и... шляпу с перьями из Батавии. Однако неудачи преследовали голландцев. В 1667 году на них напали китайские купцы, убили коменданта и разграбили все имущество. С тех пор голландцы потеряли интерес к Пномпеню. Их место заняли англичане, но тоже не надолго.
Торговлю постепенно прибрали к рукам китайцы. В случае нашествий, которые бывали довольно часто, они не обороняли город. Сдавали его без боя, отступив в глубь страны, или выплачивали контрибуцию. Таким Пномпень оставался, пока в него не пришли французы. По требованию колониального резидента Дудара де Лагре город снова стал столицей Кампучии в 1866 году, когда страна уже находилась под протекторатом Франции. До начала нынешнего века он состоял из нескольких деревень, разделенных протоками и каналами. Каждая сохраняла свое название. На берегу Тонлесапа вырос деревянный королевский дворец, рядом с ним располагалась и штаб-квартира колониальной администрации. Большинство населения ютилось в бамбуковых лачугах или в бесчисленных сампанах, плававших по каналам. Таким смотрится Пномпень с рисунков и фотографий тех лет. Живое напоминание о доколониальной архитектуре сейчас можно встретить на южной и северной окраинах города, узкими языками протянувшимися вдоль берегов Бассака и Тонлесапа. Деревянные пайотты, стоящие на воде, воскрешают в памяти сказочные избушки на курьих ножках. В них живут рыбаки. Кхмеры, видимо, уже давно отступив от традиции, не считают рыболовство исключительно прерогативой чамов.
В этих кварталах свой уклад и своя размеренность жизни, связанная с сезонами лова и всем, что включает в себя рыбный промысел. На высоких буграх за деревенской околицей дымят обгоревшие коптильни, жарятся на металлических решетках толстые сазаны, воздух пропитан запахом прахока и вяленой рыбы. Иностранцев — любителей экзотики местные власти возят сюда на речном трамвае обычно по воскресеньям или в дни национальных праздников. Тогда по утрам на набережной напротив бывшего королевского дворца, а ныне Национального музея, собирается почти весь дипломатический корпус Пномпеня, работники международных организаций. Впереди у них прогулка по Тонлесапу, пикник на его берегу. Мы же с моим другом Чеа Ленгом договорились однажды отправиться по реке вечером на моторном сампане.
В ВЕЧЕРНИЕ часы набережная Пномпеня напоминает приморский бульвар. По тротуару, усаженному развесистыми пальмами, вдоль гранитного парапета бродят толпы нарядных пномпеньцев. Яркие сампоты и саронги — национальная одежда кхмеров — создают необыкновенную палитру красок, отчего берега Тонлесапа, освещенные багряными лучами закатного солнца, смотрятся еще загадочнее и живописнее. Прохладой тянет с реки, раскаленный зной обжигающими волнами уходит ввысь.
Одни сидят на скамейках и, подставив лица свежему ветру, задумчиво смотрят на мерцающую речную гладь. Другие коротают час в неспешной беседе, третьи обступили труппу уличных циркачей и, завороженные, смотрят чудеса, на которые только способна таинственная и, увы, непостижимая восточная магия. Неутомимый шпагоглотатель, повелитель огня и укротитель змей кланяется публике, берет в руки микрофон и начинает рекламировать успехи национальной фармацевтики, демонстрируя новые лекарства, изготовленные недавно в Пномпене. За потехой следует дело. С воды доносится рокот моторов, и к пристани подходят лодки с пассажирами с того берега.