— В этих каменных лицах,— говорил Чом Сим,— нашли отражение портретные черты Джаявармана VII. При нем Байон стал не только центром города, но и всего государства.
Мы подъехали на автобусе к храму по аллее, ведущей от восточных ворот. Через главный вход мимо свирепых львов, отгоняющих злых духов, вдоль ряда квадратных колонн без верхних перемычек прошли в темный коридор. Звонкое эхо от стрекотания цикад испуганно билось в каменных лабиринтах. Две крутые лестницы вели к центральной целле, где нас встретила разбитая статуя Будды. На внешних галереях предстают барельефы со сценами сельской жизни, военных баталий, религиозных праздников.
Виктор Голубев — известный русский востоковед, живший во Франции и умерший в 1945 году в Ханое, посетив в свое время Байон, писал: «Этот странный и великолепный храм тонул в зелени, а его башни с божественными ликами были опутаны лианами и окружены деревьями. Добирались до него с огромным трудом. Трава скрывала развалившиеся ступени, мох и паутина делали их скользкими, и на каждом шагу надо было раздвигать густую листву, чтобы уберечь лицо от колючих ветвей. И когда, скользя и падая, порой с опасностью для жизни, не раз останавливаясь, чтобы передохнуть, человек достигал вершины здания, то под насмешливым взглядом гигантских идолов перед ним открывался лишь бескрайний простор леса».
Да, Байон, вернее то, что от него осталось, пришлось освобождать из плена джунглей, глушивших его в течение пяти веков. Под его обломками, как, впрочем, и под обломками других храмов Ангкортхома, скрывалась масса археологических ценностей — изделия из бронзы, золота, керамики. Они позволяли разглядеть и прошлое тех людей, которые когда-то владели этими ценностями.
Эпоха Джаявармана VII была последней вспышкой ангкорского великолепия. Распространение буддизма сопровождалось строительством храмов, постоялых дворов, больниц, лепрозориев. Прокладывались дороги, каналы. В окрестностях города поднялись пышные храмы Та Прохм и Прах Кхан.
— Но Ангкор — это не только средоточие дворцов, святилищ и монастырей,— говорил наш гид.— Оставаясь столицей обширной феодальной империи, простиравшейся на север и на запад от Большого озера до бассейна Тяо Прайи и на юго-восток до дельты Меконга, он играл роль и крупного экономического центра.
По старинной схеме, высеченной на камне, видно, что территорию столицы разделяли земляные дамбы, ограждавшие ее от разливов Тонлесапа и реки Сиемреап. Квадраты рисовых полей, на которые был поделен район Анкора, и сейчас хорошо заметны сверху по остаткам межевых насыпей. От крупных водохранилищ-бараев к ним тянутся линии каналов. Вдоль рек и насыпных дорог располагались поселения крестьян, кормивших столичную знать. В монастырях и храмах Ангкора, писал в своих дневниках Чжоу Дагуань — китайский посол, живший при дворе кхмерского короля в XIII веке, числилось более 12 тысяч жрецов, послушников, танцовщиц и музыкантов. В качестве подушного налога крестьяне свозили на царские склады рис, свежую и сушеную рыбу, пальмовое вино, пряности, масла. Известно, что в одном только храме Та Прохм ежегодно в светильниках и династических урнах сжигалось по 16 тонн топленого масла.
Грандиозные сооружения представляли собой искусственные озера, такие, как Западный и Восточный бараи, находившиеся недалеко от стен Ангкортхома. Емкость первого — около 30 миллионов кубометров. В свое время система сброса воды в него была нарушена, и в сезон дождей вся местность в районе Ангкора заболачивается. В 60-е годы делались попытки восстановить Западный барай с иностранной помощью, но работы не были доведены до конца. Теперь правительство НРК ставит задачу в ближайшие годы ввести в действие эту систему, которая позволит орошать сотни тысяч гектаров плодородной земли.
...Солнце клонилось к закату, и высокие деревья отбрасывали густую тень на немые изваяния. Легкий порыв ветра, предвещавший начало дождя, пронесся над джунглями. Вокруг все замерло. Силуэты расколотых башен на фоне темневшего неба проступали еще более рельефно. Казалось, они бросают вызов не только надвигавшейся грозе, но и будущему.
— После Джаявармана VII дворцовые интриги, заговоры и войны привели Ангкор к упадку и запустению,— заканчивал свой рассказ Чом Сим.— Золото и серебро растащили, каналы оказались заброшенными, жизнь ушла из города. Только Ангкорват оставался еще обителью монахов, другие храмы заглушила дикая растительность.