Он в нетерпении толкнул ее, но она не поддалась. Нахмурившись, Джерард попытался сдвинуть защелку, но безрезультатно. Он призадумался, пораженный внезапным необъяснимым страхом, прислушался.
Слабое потрескивание и свист достигли его ушей. Внезапно Джерард рванул вперед, обрушившись плечом на дверь, он давил что было сил, пока на лбу не вздулись пульсирующие вены.
Бесполезно! Он снова попробовал защелку, что бряцала в гнезде. И вдруг дверь дернулась и распахнулась под его рукой.
Одновременно через проем вырвался бушующий, обжигающий огонь. Джерард отскочил назад, его глаза расширились от удивления. Через дверной проем он увидел, что вся подземная комната была объята пламенем. Теперь она больше походила на печь, и огонь изливался из горлышек нескольких огромных кувшинов, которые лежали на полу. За порогом находилось тело Даг Зиарета, его лицо было жутким, почерневшим, одной рукой он все еще сжимал перевернутую и разбитую лампу.
Попытка войти в комнату будет сродни безумию и самоубийству. Джерард стоял совершенно неподвижно, пока распространяющееся пламя не заставило отступить его назад. Затем с побелевшими губами он поднялся по лестнице, прошел через магазин и вышел на улицу.
Когда он шел по дороге домой, он гневно шептал:
– Я должен был убедиться, что он мертв… черт побери! Черт его побери!
И вот Симеон Джерард приступил к последнему этапу своего дела. Он, конечно же, солгал Даг Зиарету; маленький флакон с белым порошком не был разбит. Но он содержал ничтожно малое количество бесценного материала.
Джерард передал химику скупую часть своего запаса для анализа. Он послал дюжину телеграмм людям, которые, возможно, могли знать, что содержал порошок. Он изучал свою огромную библиотеку и набрасывался на все соответствующие ссылки, но их было слишком мало.
И больше всего он задавался вопросом. Что произойдет, если он не сможет добыть препарат?
Он решил выяснить это. На двенадцатый день после эксперимента он оставил флакон закрытым в своем сейфе. Не было никаких явных побочных эффектов, за исключением усиливающейся сонливости во время вечера, проведенного с Джин Слоун. Он забрал ее домой рано и уже почти уснул, когда такси остановилось у его двери.
Некоторое время спустя, одетый в халат и пижаму, он стоял в нерешительности перед сейфом. Но наконец, он пожал плечами и отправился в свою спальню.
Почти сразу Джерард уснул. Ему приснился необычайный сон, спутанный и искаженный, в котором он, казалось, сначала цеплялся за перевернутую спасательную шлюпку, дрожа от холода волн, которые обрушивались на него; затем он, казалось, был в лодке, глядя на несколько небритых лиц, нависших над ним. После этого сон его стал хаотичным. Были видения корабля – танкера – на котором он был, очевидно, пассажиром; были освещенные солнцем далекие берега, которые проплывали мимо и исчезали; и наконец Джерард увидел вдалеке здания города, который он узнал. Это был Бушир, стоящий на берегу Персидского залива.
Как только он понял это, он проснулся, дрожа и весь в поту. Лунный свет слабо проникал сквозь окна. В доме было довольно тихо.
Джерард все еще неудержимо дрожал, когда искал свои тапочки и шел к сейфу. Пока он не проглотил щепотку белого порошка в бокале вина, он не осмелился позволить своему сознанию снова погрузиться в сон.
Поверхностно в кошмаре не было ничего, что могло бы так напугать его. Но все это время Джерард осознавал некое неопределенное узнавание – внутреннее узнавание, – которое наполняло его подлинным ужасом. Он понял, что во сне он вернулся в свое прежнее тело, опустошенное и умирающее под гнетом стольких лет зла. Откуда он знал это, он не мог сказать, но знал это безошибочно.
Сидя у поспешно разожженного камина и вдыхая в легкие облака сигаретного дыма, Джерард размышлял. Каков тогда эффект от белого порошка? Чтобы помешать ему грезить о таких вещах? Едва ли; было нечто большее, чем это.
Почему Даг Зиарет так настаивал, чтобы Джерард регулярно принимал препарат в течение года? Может ли быть так, что невидимые психические узы все еще стремятся вернуть его разум и душу обратно в его прежнее тело?
Боже правый – нет!
Джерард поспешно встал, бросил сигарету в огонь и нашел бутылку с таблетками снотворного. Благодаря им или белому порошку ему не снились больше сны в эту ночь, и он проснулся посвежевшим и был склонен избавиться от своих прежних страхов.
Но сомнения все еще терзали его. Он вспомнил название танкера, на котором во сне он был пассажиром, – «Ясмина». И тем же утром он отправил телеграмму в Бушир.