Я отхлебнул остывшего чаю. Джастин свою кружку уже опустошил.
Я помолчал, подкинул в огонь еще одно маленькое полешко и наконец спросил:
– А что ты говорил насчет выбора пути?
– Ты прирожденный маг, а все маги должны выбрать свой путь: Черный, Белый или – для немногих – Серый.
– Я?! Маг?! Вот уж не думаю. Толкового гончара из меня не вышло, столяра тоже, а уж чтобы получился маг!.. матушка моя – горшечница, а отец… Я всегда считал его просто домохозяином.
– Ну ты и шутник, Леррис, – покачал головой Джастин. – Я в твои годы так над старшими не смеялся.
Но мне было не до смеха. Какие уж тут шутки, когда тебя ни с того ни с сего объявляют тайным магом!
– Но хоть ты и очень молод, тебе придется как можно скорее определиться с выбором.
– Чего ради? Почему бы мне, даже если я и впрямь таков, каким ты меня расписал, не оставить все как есть?
– Во-первых, отказ от выбора – это тоже своего рода выбор. Но в твоем случае возможность выбора ограничена именно тем, кто ты таков.
– А нельзя ли подоходчивее?
Сейчас Джастин казался мне все более и более похожим на магистра Кервина, хотя старый наставник был морщинистым и седым, а Серый маг – русоволосым, с узким лицом и гладкой кожей.
– Начнем с того, что, выбрав Белое, ты никогда не сможешь вернуться на Отшельничий. Ваши мастера запрещают доступ на остров всем, кто так или иначе связан с магией хаоса. Но такой выбор для тебя маловероятен, ибо душа твоя бессознательно тяготеет к упорядоченности, хотя ты не хочешь этого признавать. И эта неосознанная приверженность гармонии, скорее всего, удержит тебя от искушения испробовать что-либо большее, чем простейшие манипуляции с хаосом. Даже сейчас ты с трудом воспринимаешь серое, а в итоге основополагающий конфликт хаоса и гармонии может стать для тебя разрушительным. Вот и выходит, что ты либо выберешь Черное, либо рискнешь саморазрушением, ступив на Белый или Серый пути. Либо ты отвергнешь все три и… и в итоге твоя душа пойдет на подпитку какого-нибудь Белого Мастера, вроде Антонина.
– Вот оно как! Все, оказывается, просто! Никаким выбором и не пахнет. Я должен стать Черным магом. И все. Потому что ты так сказал.
– Вовсе нет, – возразил Джастин, растягиваясь на лавке и кутаясь в плащ. – Ничего подобного. Выбор за тобой, абсолютно свободный выбор. Ты мне не ученик, а просто попутчик. Не правильный выбор может убить тебя, но это относится не к тебе одному. Ты можешь не поверить ни одному моему слову. Можешь уйти, расстаться со мной сегодня же вечером, и я отнесусь к такому решению с пониманием. Но если тебе покажется предпочтительным продолжить путешествие вместе со мной, то соблаговоли определиться. Потому что, не приняв решения, ты будешь представлять собой мишень для каждого неприкаянного духа в Восточном Кандаре.
– А где они были раньше?
– Раньше ты не обнаруживал себя, пустив в ход посох. Прежде чем мне удалось сформулировать подходящий вопрос, мой собеседник отвернулся и мгновенно заснул.
Да и был ли у него ответ?
Я долго смотрел на огонь, потом проверил лошадей и лег, укрывшись плащом. Я был почему-то уверен, что заснуть все равно не смогу. И совершенно напрасно.
XXVIII
Мужчина в белом сидит в кресле-качалке из светлого дерева. Глаза его рассеянно ловят мерцание язычков каминного пламени.
– Итак, достойная госпожа, удалось ли тебе увидеть в действии хваленые добродетели Отшельничьего?
Его собеседница поджимает губы и ничего не отвечает. Однако он и не настаивает. Просто сидит и ждет, предоставляя ей возможность осмыслить заданный вопрос.
Ее взгляд перемещается с его слегка загорелого лица на огонь, потом возвращается обратно.
– Я видела много горя, но в этом едва ли можно винить Отшельничий, – произносит наконец молодая женщина.
На ней одежда из серой кожи. Ярко-синий шарф оттеняет блеск ее рыжих волос и белизну кожи. Стоя у низенького столика, она кажется выше, чем на самом деле. На долю мгновения ее глаза обращаются к безмолвной, закутанной в вуаль женщине, спокойно сидящей в кресле по другую сторону очага.
– Но ты же видела бесконечные дожди, вымывающие из полей саму жизнь? И пустой рейд Фритауна, куда ни один корабль не доставляет провизии? – голос мужчины в белом остается ровным и мягким.
Собеседница обдумывает его слова, а потом осторожно произносит:
– Ты намекаешь на то, что эти невзгоды – дело рук Мастеров Отшельничьего?
– Какие уж намеки, если речь идет об очевидном! Но, возможно, тебе потребуется еще некоторое время для наблюдений и размышлений об увиденном.
– А я не думаю, что нам следует играть словами, – звучит гортанный голос темноволосой женщины, сидящей в кресле. – Тебе ведь хотелось бы узнать, как лучше распорядиться своими силами во имя общего блага? А мы полагаем, что способны тебе в этом помочь.
– Но что ты потребуешь взамен? – спрашивает рыжеволосая, не сводя взора с мужчины в белом. – Только не говори, будто предлагаешь помощь по доброте душевной.
– Сказать так – значит солгать, и солгать напрасно. Ты бы все равно мне не поверила, – в уголках его рта появляются морщинки, а глаза на мгновение светлеют. – Но уверен, от тебя не укрылось, как неохотно мастера Отшельничьего используют свои возможности, чтобы сеять добро за пределами острова. И – в этом я тоже уверен – не раз ты задавалась вопросом: почему же они не приходят на помощь страждущим? Зачем, например, ими устроена блокада Фритауна?
Рука его вяло указывает на темное, занавешенное окно.
– Возможно, правители Фритауна далеки от совершенства, но такого рода меры меньше всего задевают власть имущих. Бедняки, люди, живущие своим трудом – вот кого блокада лишает работы и куска хлеба.
Рыжая слегка переминается с ноги на ногу.
– Звучит это красиво, Мастер Антонин, но чем обвинять других – не лучше ли самому помочь страждущим? Ты ведь не бедствуешь, если раскатываешь всюду в золоченой карете,
– Но разве ты своими глазами не видела, как я кормил голодных и обогревал замерзавших?
Слова его звенят серебром. Рыжая подается назад, не находя возражений.
– Мне нужно это обдумать.
– Непременно. Но размышлять можно и путешествуя. Я предлагаю тебе поездить со мной по Кандару и своими глазами увидеть, как я пытаюсь облегчаю участь людей, ввергнутых в нужду по воле Отшельничьего.
Рыжая угрюмо молчит.
XXIX
На рассвете Джастин выглядел почти таким же бодрым, как при первой нашей встрече в гостинице «Уют». Лишь в голосе осталась усталость да под глазами темные круги.
Принеся воды, я сварил размазню, имевшую вкус превосходного кукурузного пудинга. Выпили мы и бодрящего чаю.
Однако Джастин совершенно не спешил снова отправиться в путь, и это заставляло предположить, что он все еще чувствовал себя усталым.
Сворачивая свой спальный мешок, я приметил торчащий из торбы Джастина уголок истертого переплета какой-то книжки. Томик не окружала никакая аура – ни хаоса, ни гармонии; однако и кожа переплета, и пергаментные страницы буквально дышали древностью. Брови мои поднялись – поневоле задумаешься, что за книгу может веками возить с собой чародей? Не иначе как сборник заклинаний, описание колдовских ритуалов или что-то в этом роде. Уловив мой взгляд, Джастин потянулся и достал книжку.
– На. Можешь почитать.
– Что это?
– «Начала Гармонии», так она называется. Ею пользуются все Черные маги.
– И что, ее обязательно нужно прочесть?
Джастин улыбнулся:
– Лишь в том случае, если ты намереваешься стать Мастером гармонии.
– А она древняя? – спросил я, пытаясь прийти в себя.
– Отец дал мне ее в дорогу, когда я уходил из дому.
– А где был твой дом, Джастин? Откуда ты родом?
– Не из того места, о котором стоило бы особо распространяться. Книжку-то читать будешь?