***
Они лежали на кровати в обнимку. Уже оделись, готовые покинуть свое тайное убежище, ведь еще столько всего доделать надо. Лика лежала прижавшись к теплому плечу, гладила его по животу, который казался отлитым из стали.
— Мой мальчик стал совсем взрослым. — Пошутила она, раскрыв ладонь и вжав ее ему в живот. — Стальной, несгибаемый.
— Скажешь тоже, — усмехнулся Лис. — Сама-то тоже не одуванчик. С подковой за просто так справишься.
— Угу. — Она потерлась носом о его плечо.
— Что с тобой сегодня? — спросил он поглаживая ее голову, играя пальцами в волосах.
— А что?
— У тебя что-то случилось? — он второй рукой приподнял ее голову за подбородок и увидел зарождающиеся слезы. — Лик?
— Лис, — она опустила глаза и две блестящие капельки прочертили дорожки от глаз по щекам к подбородку, — у меня мало времени, а у «нас» его уже нет.
— Лика, — он медленно сел утягивая ее за собой, — рассказывай.
Она села, попыталась успокоиться. Он молча ждал, когда любимая добьется успеха, справившись со своими чувствами, с реакций, которая заставила его всего напрячься. Несколько минут борьбы со слезами принесли успех — ком в горле прошел, стало легче дышать. Она тихо произнесла, не глядя на него:
— Моя семья решила отключить меня от аппарата жизнеобеспечения. Через три дня.
У Лиса словно весь дух из груди вышибло. Он замер в шоке глядя на нее. И не верил ее словам. И не знал что сказать. Это было не просто неожиданным, это было подавляющим волю известием.
— Почему? — хрипло спросил он — голос отказывался повиноваться.
— Потому что доктор сказал, я начинаю медленно сдаваться. — Лика усмехнулась. — Представляешь? — подняла глаза и болезненно улыбнулась, — я, Лика, и начала сдаваться.
— Три дня… — он закрыл глаза глубоко вдыхая и выдыхая. — Я даже не знаю где ты живешь.
— И не надо. — Лика схватила его ладонями, прижав к лицу, и посмотрела в открывшиеся глаза. — Я не буду ждать, высчитывать минуты. — Она была полна решимости. — Закончу все здесь.
— Лика, ты же прекрасно знаешь, что за три дня мы даже до пятидесятого уровня не дойдем. Этим тварям тебя даже без брони не поцарапать.
Она улыбнулась мягко и поцеловала его, а затем не отстраняясь далеко от лица, ласково погладила пальцами его губы и прошептала:
— Лис, ты ведь знаешь, я никогда не сдавалась. Никогда от трудностей не отступала. Даже лишившись половины группы, довела остальных до выбора тысячного уровня. И здесь никому не позволю решать за меня.
— Лика, — он сглотнул.
Девушка крепко обняла его и на самое ухо шепнуло сокровенное, самое опасное для произнесения здесь:
— Мое имя Тамара. И я очень-очень люблю тебя, но не позволю страдать ожидая, когда меня отключат.
— Лика… — с ужасом прошептал Лис, но было уже поздно.
Она обмякла. Система защиты сработала идеально. Только что здоровое тело, которое спокойно могло тягать железо за три тонны и не вспотеть, лишилось жизни. Лис замер в неверии, потом медленно перевернул ее на бок удерживая руками.
— Лика…ну зачем… — простонал он.
Его пробрало, да так, что он тихонечко заскулил прижимая к себе тело любимой женщины. Несколько минут он был как в тумане, держался за нее, но система была неумолима — его вытолкнуло из номера отеля. Лис, как через вату вышел на улицу ни на кого не обращая внимание. Ему было настолько плохо, что он попросту никого не видел. Кто-то что-то говорил, дергал, останавливал — в мозгу не отпечаталось ничего. Вакуумная пустота в голове, гул в ушах, тело деревянное и бредет само куда-то вперед, как послали из той комнаты, так и идет. Последнее что было еще более ощутимым, это как он просто сел у какой-то стены и бездумно уставился в одну точку. Ничего не хотелось, даже сил на желание умереть не осталось. Эмоциональный овощ.
К месту, где произошла трагедия, стекались люди. Они все были уведомлены общим сообщением, что есть нарушение конфиденциальности личного имени. В сообщении было показано лицо нарушителя и наказание — остановка сердца без права на реанимацию. Команда Лики стремительно понеслась на маячок, где была последняя фиксация ее местоположения. Они, несколько заметивших их людей и передавших информацию другим, доведя ее до 2х и 3х, неслись в сторону где должна была разыграться та самая трагедия. Подлетев к небольшому гостиничному корпусу, замерли. Из дверей вышла бледная копия Лиса, краше него даже труп в гроб кладут. Он посерел, глаза мутные, идет как неживой и ни на кого не реагирует, едва дышит. Он шел с кем-то сталкиваясь плечами и не реагировал, вообще ни на кого не реагировал: его пытались остановить словами, даже руками.