Выпал первый снег. Ребров и его команда не продвинулись в расследовании вперёд, ни на миллиметр, что приводило всех ещё в больший трепет. Родители боялись отпускать детей в школу, предполагая, что маньяк может скрываться среди учителей. Вспомнили Чикатило. А двадцать восьмого числа Смотрящий убил ещё одну девушку. Всё те же аккуратно сшитые веки и фраза «Я рядом».
– Какую наблюдаем систему? – спросил Ребров, смотря отчёт по последнему нападению. – Все убитые никаким образом не связанны друг с другом.
– Выбирает по принципу удалённости жилья и местонахождения. – Ответил Лисицин, помешивая ложечкой чай в бокале. – Егерь жил в хибаре за чертой города, сёстры Осиповы в бараке в районе свалки, парочку подростков он подстерёг у озера, дом бабки Вари тоже на отшибе. Все места удалённые и малолюдные. В городе он не появлялся ни разу.
– Типун тебе на язык.
Кудряшов вскинулся, схватил маркер и подошёл к карте города, висящей на стене. Быстро нарисовав на ней семь жирных точек в разных местах, он сделал шаг назад и полюбовался сделанным. Места убийств окружили Неллин неровной окружностью.
– Если он нападёт снова… – начал он.
– Что значит ЕСЛИ?! – вскипел Ребров. – Ты дурак что ли?! Естественно он нападёт! Такие как он не останавливаются. Или ты думаешь, что он посидит дома, подумает, и решит, что хватит с него. Соберёт вещички и уедет в свою деревеньку Маньячкино, или где там живут подобные пидары. – Майор выдохнул и с тоской посмотрел в окно, где мелкими хлопушками летел снег. – Наша задача понять, где он нанесёт следующий удар.
– Я бы поставил либо на Башню Батлин, либо на хутор Престенка. Два удалённых жилья во всей округе. – Сказал белобрысый следователь Шабин. Молчаливый, но усердный работник. – Обе семьи, проживающие в данных местах, оповещены и предупреждены.
– В Престенку я отправил дежурить двух парней. – Отозвался Лисицын. – Визанские из Башни наотрез отказались, чтоб у них дома околачивались наши ребята. Мол, детей напугаем, да и её муж-писатель нервничает из-за посторонних людей. Возражения отмелись, сославшись на хорошую охранную систему дома. Но я… – он странно замолчал.
– Ты что? – медленно спросил его Ребров.
– Мне кажется, Смотрящий нападёт всё таки на Башню. Если осмелится, конечно.
– И что заставило тебя так думать? – ещё более медленней спросил майор, двигая желваками.
Покрасневший Лисицин достал из папки газетную вырезку и протянул Реброву.
– Как и в прошлый раз, детки сочинили жуткую считалочку, а местный журналюга в своей статейке её напечатал.
Майор взял листок, прочитал, и лицо его посерело.
Минута, другая,
Иголка и нить,
И больше глаза ты не сможешь открыть.
Смотрящий уже
Притаился и ждёт,
Когда в Башне Батлин
Семейство уснёт.
– Что мы знаем вообще о семье Визанских? И Башне Батлин? – Ребров листал старую подшивку с пожелтевшими листами бумаги, которые готовы были рассыпаться в его руках.
– Расположено на северо-востоке от города, километрах в пятидесяти, – Кудряшов в это утро выглядел уставшим и не выспавшимся. – Поместье довольно обширное, с трёх сторон окружённое болотами. Обнесено высокой стеной, которая находится под охраной, я звонил в фирму, которая монтировала Визанским охранную сигнализацию, там всё серьёзно. В город ведёт только одна дорога. Короче пробраться к ним на участок незамеченным будет весьма трудно.
– Но возможно?
Кудряшов пожал плечами и зевнул.
– В девятнадцатом век сюда перебрался некто Серафим Николаевич Батлин, – проговорил вдруг лейтенант Варданян. Он сидел над потрёпанным томиком летописей Неллина, который взял в библиотеке. – Титулованная особа, кстати, барин или может граф какой. Ему пожаловали земли в Ленских топях, рядом с будущей железнодорожной станцией Петра. Тогда Неллин ещё представлял собой кучу хибарок, жмущихся к лесу, и жили здесь в основном дровосеки. Этот Серафим Батлин привнёс в строительство города весомый вклад, а некоторое время считался даже управителем.
– Безумно интересно, – саркастически проворчал Ребров и закрыл свою ветхую папочку. – Чем нам это помочь может?
Варданян всплеснул руками.
– Просто интересно. Особенно эта башня его, в честь которой и было названо поместье.
– Башня как башня, – раздражённо отозвался Кудряшов. – Видел я её. Раньше служила как сторожевая или наблюдательная вышка, потом как водонапорная. Сейчас не знаю, подо что её Визанские приспособили.