Против воли Элисса улыбнулась — настолько ярко ей представилась эта картина, но затем вновь посерьезнела.
— Котят на дереве пусть другие спасают. Я говорю о другом. Ты и еще тысячи других магов, выросших в Круге — вас ведь там не только мучили, вас ведь еще и обучали, так? Владеть магией, владеть собой. А теперь представь себе какого-нибудь абстрактного ребенка. Вот он живет, радуется жизни, любит маму, папу и пирог с яблоками, а в один прекрасный день понимает, что может выпускать молнии из пальцев. Что может поджарить своих обидчиков или исцелить разбитую коленку. И вот этот самый ребенок, засыпая, попадает в Тень, где видит… погибшего отца, или тяжело болеющую матушку, или просто деву невиданной красы, или прекрасного мудреца. И вот этот человек из снов говорит ему: «Ты же хочешь помочь? Хочешь стать сильным, хочешь, чтобы тебя любили? Я помогу». Знаешь, что происходит потом?
— Одержимость, — сухо ответил Андерс, отведя взгляд.
— О да. Я видела последствия, я с ними разбиралась. Коннор, сын эрла Эамона. Он ведь хороший паренек. Хотел вылечить больного папу. И случайно стал ночным кошмаром для всего Рэдклифа. Они до сих пор плюются от одного его имени, Андерс! Спустя годы!
— Так что, считаешь, что Круги необходимы? — он злился, это было слышно. — А что же с долийскими магами? Даже Мерриль, она вообще использовала магию крови, но она так и не стала одержимой. Или та ведьма из диких земель… Флемет, и ее дочь, Морриган? Они разве одержимые? Знаешь, что чаще всего толкает мага на сделку с демоном? Желание свободы. Усталость от постоянного надзора, от ненависти, от унижений и боли!
Элисса примирительно кивнула:
— Ты прав, отсутствие Круга не означает, что маг обязательно станет одержимым. Но ведь все равно, их нужно учить, ты с этим спорить не станешь?
Андерс покачал головой, и она продолжила:
— Для того, чтобы Церковь перестала держать всех магов на коротком поводке, нужно показать ей, что вы — не чудовища.
— Я — чудовище.
— Ты дурак, — устало сказала Элисса. — Хочешь идти на верную смерть — вперед. Раз ты сбежал не только из Круга, но и из Стражей, я вроде как не имею никакой силы над тобой. Только, чтоб тебя, сейчас я бы не отказалась от помощи старого друга!
Андерс хмыкнул, и на крохотный миг словно сквозь мертвую оболочку проглянул прежний он — насмешливый, обаятельный, ехидный:
— И что, компания отступника и преступника вас не смутит, командор?
— Ты не поверишь, меня уже вообще ничего не смутит. Пойдем. Полезно, когда есть кому прикрыть спину.
Прежний Андерс бы обязательно что-нибудь схохмил, промурлыкал ей на ухо что-нибудь заигрывающее и фривольное, но этот лишь кивнул и перехватил посох поудобнее.
Шли молча. С одной стороны не хотелось привлекать внимание порождений тьмы разговорами, с другой — любая беседа бы обязательно свернула на тему его побега, слияния со Справедливостью и взрыва церкви. Обойдя стаю крикунов, которые обгладывали тушу бронто, они тихо свернули в соседний коридор. Там было темнее, да и по стенам расползалась сырость, но зато не было ни следа порождений. Элисса услышала, как Андерс запнулся и с тихим стоном втянул воздух сквозь зубы. Она обернулась — маг согнулся пополам, прижав ладони к вискам и что-то бормоча под нос.
— Андерс? — шепотом окликнула она, а затем, оглядевшись, шагнула ближе. — Эй, ты чего? Твою же…
Лицо и руки его прорезали синие полосы, а сам Андерс выгнулся, словно его в костер швырнули. Хоть не заорал — и то хорошо.
— Андерс!
— Командор… — этот голос ей тоже был знаком. — Я не могу долго удерживать его.
— И тебе привет, Справедливость, — Элисса осторожно положила свои ладони поверх его. — От чего удерживать?
— Что-то пытается захватить его разум, командор. Это похоже на мерзкую магию крови.
Элисса коротко ругнулась и тут же вспомнила, что леди не ругаются.
— Что мне делать?
— Убейте нас, командор. — Справедливость смотрел ей в глаза, и картина складывалась жуткая: искаженное болью и мукой лицо, напряженные до предела мышцы, и абсолютно спокойный голос. — Этим вы облегчите наши страдания. Я… стал злом. Нет. Мы оба. Я подвел вас, командор.
Элисса прикрыла глаза, а затем, звенящим от ярости голосом прошипела:
— Отставить суицидальные мысли, ясно? Вы, оба, а ну быстро взяли себя в руки! Это приказ!
Сияние исчезло, и Андерс бессильно рухнул на колени, вцепившись в посох, который не давал ему вовсе распластаться по земле.
— Значит так. Проясним эту вещь сразу: я тебя убивать не собираюсь. Поколотить до синяков и сломанных ребер — с радостью. Помойное ведро на голову вывернуть тоже могу. Убивать — не проси. Никогда. Все понял?