— Может, не зацепит, — пробормотала Элисса, но Андерс покачал головой.
— Сейчас дойдет до нас, так что предлагаю очень быстро двигаться в сторону тех скал.
Небо, там где еще не дотянулись низкие, лилово-сизые тучи, казалось бледно-зеленым, и лишь над горизонтом протянулась желтая полоса. Ветер рванул конские гривы, поднял в воздух пепел и сухую землю, запорошил глаза… До скал добирались почти вслепую, пока молнии вспарывали небо одна за другой.
— Давай, заводи лошадей! — крикнула Элисса, спрыгивая на землю — и, словно эти слова были заклинанием, с неба упала стена дождя. Одежда моментально промокла до нитки, а перьевая накидка Андерса стала выглядеть еще более жалко и облезло. Очередная молния на секунду ослепила — и сразу же разъяренным драконом взревел гром.
Места в небольшой пещере хватало впритык. Мокрые куртки и верхние рубашки пришлось бросить на пол — абсолютно голые ровные стены не позволяли их куда-то приткнуть. Элисса поежилась, отжимая нижнюю сорочку прямо на себе. Сейчас бы костер, теплый чай и шерстяное одеяло… Громыхнуло, и порывом ветра ей в лицо швырнуло дождь. Кони нервно фыркали на каждую вспышку молний, так что Андерс после недолгих колебаний усыпил их заклинанием.
— Если они перепугаются и затопчут нас во сне будет хуже, — проворчал он, и Элисса кивнула, невольно вздрогнув от нового раската. Андерс, заметив это, хитро прищурился:
— Что, неужели бесстрашная командор Кусланд боится грозы?
— Да вот еще! — возмущенно фыркнула Элисса. — А ты сам-то?
— О нет. — Андерс широко улыбнулся, глядя на потоки дождя, завесившие выход из пещеры. — Я очень их люблю. Знаешь, благодаря такой грозе я сбежал из Круга в третий… нет, в четвертый раз. Или все-таки в третий… — он ненадолго задумался, после чего махнул рукой. — Неважно.
— Расскажешь? — Элисса потерла плечи, и Андерс придвинулся ближе, прижимая ее к себе.
— Да на самом деле ничего особенного. Привезли припасы, пока сверяли накладные, погода испортилась. Грегор поворчал, конечно, но предложил интенданту переночевать, я об этом услышал краем уха, ну и рано утром, пока все спали, выбрался из Башни, добежал до пристани и спрятался в его лодке, под старыми мешками и сетями. Никто не заметил, и я уплыл. — Андерс прикрыл глаза. — Это было непередаваемое чувство — с каждым взмахом весел я был все ближе к свободе. Когда уже показалась пристань у озера, я выпрыгнул в воду, перепугав беднягу до полусмерти, пара гребков — и вот я свободен…
Он замолчал, улыбаясь воспоминаниям, а у Элиссы защемило на сердце. Андерс ведь как эта гроза. Не удержишь, не поймаешь молнию за хвост, как ни старайся, а если и удастся — так ведь сожжет и снова вырвется на волю. Вновь сверкнуло, зашипело — и Андерс чуть запрокинул голову, словно не мог надышаться этим воздухом, свежим, наэлектризованным, свободным…
— Меня поймали через неделю, — продолжил он. — Но я уже понял, что не остановлюсь.
— Я думала, ты это еще после первого раза решил, — отозвалась Элисса. Он покачал головой.
— До этого все было… Детским. «А вот убегу, а вот и не поймаешь, бе-бе-бе», — дурашливо пропел он. — А после того раза… Это стало чем-то большим.
Элисса молча уставилась на выход из пещеры. Ливень и не думал стихать, грозя превратить равнину в болото. В голове назойливой мухой билась одна единственная мысль: он ведь вновь сбежит. Пусть не сразу, может, год, ну два-три протянет среди Стражей, а потом опять… молния под мантию попадет, и ищи ветер в поле. Так какого же клятого демона она снова лезет в этот капкан? Чтобы опять, вернувшись из рейда на Глубинные тропы, обнаружить мрачного Натаниэля, подавленную Сигрун и в доску пьяного Огрена?.. Хотя, ладно, для Огрена это состояние нормальное, скорее, тревожиться стоит если Огрен трезв, как серосское стекло. Андерс, не иначе как уловив ее настроение, сжал плечо.
— Когда опять сбежишь, — сухо, несмотря на скребущих на душе… не кошек даже, а моровых волков, сказала Элисса, — то хотя бы постарайся обставить это менее… драматично.
Андерс чуть шевельнулся.
— Если.
— Когда.
— С тобой очень сложно спорить, — ворчливо сказал Андерс.
— Потому что я права? — Элисса, не дожидаясь ответа, поднялась на ноги и вытащила из седельных сумок одеяла. — Предлагаю ложиться, и к демонам дежурство, по такому ливню к нам никто…
Андерс поймал ее руку и потянул к себе. Его поцелуи оставляли на губах горечь, и Элисса неожиданно разозлилась на саму себя. Они ведь оба могут умереть в любой момент — не одно, так другое, не демоны — так Порождения Тьмы. Проклятье, да со всем, что сейчас в мире происходит — если они доедут до авваров живыми и невредимыми, это уже можно считать чудом и волей Создателя! Так что теперь — не жить? Закрыться в себе, выставив как щит однажды сказанное Винн: «У Серых Стражей на первом месте всегда должен быть долг и только долг»? Она тряхнула головой и сама потянулась к Андерсу, запуская пальцы в мокрые волосы на затылке, стягивая кожаный шнурок, удерживающий их в хвосте — Андерс на мгновение зажмурился, прижимаясь к ее ладони. А дальше все смешалось, завертелось — и непонятно, кто за кого цеплялся отчаяннее. Все, что было важно — это касания его пальцев, еле ощутимые, дразнящие, сводящие с ума. Поцелуи в доверчиво подставленное горло, еле слышный шепот, от которого под кожей словно пробегали языки огня. Переплетенные до боли пальцы, нежность в светло-карих глазах, обещания, в которые лучше не вслушиваться, чтобы ненароком не поверить. И воздуха так мало, что не получается сделать новый вдох, и огонь внутри, в котором так легко сгореть дотла — не страшно, если вдвоем…