Гроза медленно уползала к Западному пределу, гром звучал все тише и дальше, вот только ливень и не думал стихать.
— Боюсь, к Морозной Котловине нам придется плыть, — задумчиво произнесла Элисса, прижавшись щекой к его груди. Андерс с сомнением покачал головой.
— Разве что только часть пути. Повезло, что я отлично плаваю.
— Если я предложу тебе тащить плот с нашими конями, ты сильно оскорбишься?..
— Еще как!
Элисса с довольным видом улыбнулась и прикрыла глаза. Какая разница, сколько это продлится? Все однажды закончится, даже собственная жизнь… Андерс, шевельнувшись, накрыл их вторым одеялом.
Элисса, проснувшись от трелей какой-то особенно ранней пташки, недовольно поморщилась и тут же замерла, почувствовав руку Андерса на своей спине. Когда она в последний раз так просыпалась?.. давно. Слишком давно, и уже успела отвыкнуть от этого ощущения абсолютной беззащитности. Рука на спине дрогнула, осторожно скользнула по позвоночнику, коснулась лопатки, на которой остался отпечаток зубов какого-то ретивого крикуна: быстрый был, зараза, и сильный — сумел прокусить доспехи. Элисса вздрогнула, когда Андерс поцеловал ее в шрам.
— Утро, — хрипло сказала она, боясь поворачиваться лицом к лицу.
— Вижу. — Андерс скользнул губами по ее шее. — А ты говорила, что всегда спишь с кинжалом под подушкой.
Элисса рефлекторно протянула руку и закусила губу, борясь со смехом.
— Это все твое влияние.
— От всего сердца прошу прощения, — Андерс потерся носом о ее волосы. Элисса, решившись, обернулась — и внутри все сжалось от его взгляда: счастливого, мечтательного…
— Справедливость сильно возмущен? — быстро спросила она, пока с языка не сорвалось что-то более серьезное и непоправимое. Андерс хмыкнул:
— Он в шоке. Можно сказать, всю ночь сидел с закрытыми глазами и думал о Создателе.
— От всего сердца прошу прощения, — вернула ему извинения Элисса.
Одежда, сваленная в беспорядке на полу пещеры, естественно не высохла, так что пришлось использовать магию, что сказалось на ней не лучшим образом. Андерс с тяжким вздохом расстался со своей перьевой накидкой, которая теперь больше напоминала дохлую ворону. Наскоро перекусив, они двинулись в путь — пришлось подниматься выше, потому что большая часть равнины оказалась затоплена вышедшей из берегов рекой. Раскисшая земля неприятно чавкала под копытами лошадей, а утренняя прохлада слишком быстро сменилась влажной духотой.
Они добрались до леса, когда ее конь, всхрапнув, резко остановился.
— Что такое, парень? Волков почуял? — Элисса осторожно похлопала его по шее и уловила слабую дрожь, бившую животное. — Андерс?
— Что-то… не так, — Андерс поморщился, растирая висок. — Слышишь?
Элисса прислушалась — и поняла, что было неправильным: тишина. Ни единой птичьей трели, никаких признаков жизни. И было еще что-то, какой-то тонкий, мерзкий звук, словно кто-то дергал единственную струну на лютне. Ее конь неожиданно взвился на дыбы, издав дикий визг — она лишь чудом не упала, ухватившись за его шею.
— Прыгай! — крикнула Элисса, соскакивая на землю. Андерс последовал ее примеру, в последний момент увернувшись от лошадиных копыт. Тишина исчезла — что-то ломилось к ним с треском и хриплым рычанием. Перепуганные кони умчались, взрывая влажную землю копытами, а на узкую тропу из кустов вырвалось… нечто. Оно походило на гигантскую друзу красных лириумных кристаллов, к которой кто-то приделал человеческие ноги и голову. Существо заревело, распахивая уродливый, искривленный рот, и рвануло к ним. Андерс швырнул ему под ноги руну паралича, но чудовище даже не замедлило свой бег. Элисса едва успела поднять клинки, ловя удар его уродливых, молотообразных рук — и почувствовала, как надрывно зазвенел меч.