В Амарантайне, если Фергюс направился именно туда, было всего лишь одно заведение, где его можно было бы найти. В таверне «Лев и Корона», несмотря на поздний час, было шумно и многолюдно. Протолкавшись к подавальщице, Натаниэль выспросил у нее, где остановился угрюмый мужчина, ввалившийся в таверну, будто медведь-шатун. На предупредительный стук в дверь, Фергюс ответил громовым рыком:
– Я же сказал, что я не голоден и девок мне ваших не надо!
Натаниэль, чувствуя неприятный холодок на спине, приоткрыл дверь и неловко помахал когда-то белым платком.
– Какого…
Не дожидаясь, пока Фергюс схватится за меч, Хоу проскользнул в комнату и поднял руки.
– Слушай, я понимаю, что ты больше всего на свете хочешь мне кишки выпустить. Но только не надо ссориться с Элиссой! Пожалуйста! Хочешь – можешь мне сейчас врезать, только ты вернись с утра. Я… я не хочу, чтобы еще и из-за меня вы… Проклятье, да врежь ты мне уже и забудь!
– Забыть?!
Фергюс подскочил к Натаниэлю и взял его за грудки. В глазах старшего Кусланда плескалось такое отчаяние и ненависть, что Натаниэлю стало тошно.
– Мой сын. Зачем твой отец убил моего сына?! – с тоской спросил он. Хоу покачал головой.
– Я не знаю. Правда. Я… я вообще ничего о его планах не знал. Если бы знал – то постарался сделать хоть что-то.
Фергюс, цыкнув, отпустил Натаниэля и без сил уселся на кровать. Внизу посетители таверны хором грянули какую-то непристойную песню, празднуя то ли чье-то рождение, то ли поминки. Фергюс тяжело вздохнул и косо глянул на Натаниэля.
– Ладно. Не жди, что я вдруг брошусь тебе на шею и буду с ностальгией вспоминать о том, как в далеком детстве мы расквасили друг другу носы, сражаясь за самое первое яблоко.
Хоу усмехнулся, мгновенно вспомнив этот случай. Да, было бы за что сражаться – яблоко было кислющим, и он всю ночь потом промаялся животом. Фергюс кивнул, заметив его усмешку.
– Вот-вот. И, запомни, узнаю, что ты опять к моей сестре пытаешься подобраться – убью, даже без вопросов.
– Чего? – Натаниэль мгновенно взмок. Фергюс сурово хлопнул себя по колену.
– Того! Это ма… родители могли поверить, что платье дочки случайно пожевал ее пес. Меня такой ерундой не проведешь. В общем, свяжешься с Элиссой – убью.
– Я клянусь, что никогда, даже в мыслях, не допущу этого, – твердо пообещал Натаниэль. – Она – мой командир.
– Ну-ну…
Не став ждать рассвета, Фергюс и Натаниэль вернулись в башню Бдения, где их встретила нервничающая Элисса.
– Я немного удивлена, что вы оба целы и невредимы, – пробормотала она, успокоившись. Фергюс и Натаниэль переглянулись и подмигнули друг другу.
– Если тебя успокоит, мы можем подраться…
– Ох, трусы Андрасте, не смейте!
Фергюс застыл, словно в него попало заклинание паралича, и неверяще переспросил:
– Что ты сказала?!
– Ой… Это Андерс так говорит, вот я и случайно повторила… – смущенно отозвалась Элисса. Фергюс мрачно уставился в коридор, где только что мелькнул светлый хвостик мага.
– Значит, Андерс…
Натаниэль захихикал, радуясь, что весь пыл заботливого старшего брата направлен (в кои-то веки!) не против него.
Последний вечер
Дождливая погода, судя по всему, установилась в Ферелдене надолго. Элисса, Андерс и Справедливость молча ехали по дороге, кутаясь в плащи. Спасало мало, и Элисса чувствовала, как проклятая сырость застревает в теле, грозя перерасти в насморк или полноценную простуду. Конечно, в дорогу они пустились не ради праздного удовольствия – жительница отдаленной фермы жаловалась, что ее соседки не видно уже давно, а вчера во дворе были замечены силуэты, подозрительно напоминающие Порождений тьмы.
– Если окажется, что старушка приняла за них банду мародеров – я буду очень долго смеяться, – проворчал Андерс, втягивая голову в плечи. Порыв ветра чуть не сдернул с него капюшон, но в последнюю секунду Андерс успел его придержать.
– Да даже если мародеры – все равно с этим надо разобраться, – ответила Элисса, борясь с желанием чихнуть.
До фермы было час езды даже в солнечную погоду, а в дождь, когда дорога превращалась в некое подобие болота, и того дольше. Во всяком случае, когда в сером свете дня появилась крыша дома, все трое стражей были мокрыми насквозь, и больше всего мечтали оказаться где-то в тепле и сухости. Элисса остановила своего коня и спешилась, сразу же погрузившись в грязь почти до щиколоток. Да уж, если предстоит сражение, то они находятся в заведомо проигрышной позиции. Андерс со вздохом подтянул подол мантии, но после махнул рукой – хуже уже не будет. Осмотр дома ничего не дал – да, мебель перевернута, на полу непонятные пятна – но это могло быть следствием нападения как Порождений тьмы, так и мародеров. Справедливость остановился перед дверью в подвал и, выставив вперед щит, толкнул ее. Дверь отворилась без скрипа, и на них пахнуло вонью Порождений.