Что я мог сделать? Они наверняка найдут меня, если я останусь там, где сейчас находился, и я содрогнулся, вспомнив фигуру на кресте, обмякшую, изуродованную, явно жестоко замученную перед смертью. С одной стороны канавы поднималась земляная насыпь, очевидно, образованная вырытой землей. Здесь валялось также несколько широких досок. Передо мной встал выбор перебраться через стену и столкнуться с тем, что могло подстерегать меня внутри или быть захваченным в плен.
Как можно тише я выскользнул из канавы и пополз к вершине кургана. Две из найденных досок были довольно тяжелыми, и я положил их у стены, а после попытался взобраться по ним. К счастью, мои пальцы достигли вершины стены.
Легким толчком я опрокинул доски, и они упали на мягкую землю. Затем я использовал каждую унцию силы, которая еще осталась в моем измученном теле, и, несмотря на то, что край стены был довольно скользким от помета птиц, в одном последнем усилии вскарабкался на стену и перекинул свое тело на другую сторону. Когда я разжал пальцы, последнее, что я увидел, было слабое, розоватое сияние на востоке, где рассвет начал свой путь по небу.
Должно быть, я пролетел футов двадцать, прежде чем мои ноги коснулись чего-то мягкого и скользкого. Я глубоко вдохнул в легкие самый гнилостный и тошнотворный воздух, который когда-либо чувствовал человек, откинулся назад и сильно ударился головой о стену, и, должно быть, потерял сознание.
Мои чувства постепенно возвращались ко мне. Сперва я смутно почувствовал ужасный запах, который наполнял это место. Затем я заметил, что солнце золотит верхний край стены. А после я увидел рядом с собой сгорбившуюся фигуру, ее глаза и лицо были поклеваны птицами. С неописуемым трепетом от ужаса я пополз прочь от стены в центр мощеного двора. Моя голова медленно прояснялась, но зловоние так сворачивало мой живот, что, в конце концов, меня вырвало. Это было довольно мучительно, потому что я ничего не ел уже много часов, и в животе не было еды. Было очевидно, что я наткнулся на одно из ужасных погребальных мест или Башен Безмолвия, в которых странная секта, известная как солнцепоклонники, укрывала своих мертвецов.
В стене были видны большие деревянные ворота, закрытые и, очевидно, запертые снаружи. За стеной я услышал шум голосов. За два года, что провел в Персии, я достаточно разобрался с различными местными диалектами, чтобы понять часть сказанного. Охота на меня, проклятого осквернителя их бога, должна продолжаться, и уже были запланированы жестокие пытки к тому времени, когда меня поймают.
У меня было только два варианта. Я мог либо сдаться сразу, либо спрятаться где-нибудь в укромном месте и ждать шанса на побег. Это может показаться странным, но поначалу я собирался сдаться, когда снова в моей голове возникли образы распятой фигуры, и тогда я решил спрятаться.
Хотя я тщательно обыскал все внутренне пространство, я не смог найти ни уголка, в котором мог бы укрыться. Пол был выложен камнем и окружен стеной, но здесь были еще железные решетки, на которых лежали обнаженные трупы. Наконец у меня созрел план, я скрою свою одежду в щели между двумя булыжниками и лягу обнаженным на решетку среди мертвых тел: конечно же, я мог спокойно сидеть или ходить, пока никто не вошел внутрь. Я снял халат и сандалии и занял такое положение, чтобы я мог спешно лечь на решетку, если кто-нибудь решит появиться здесь.
Примерно в это же время я заметил одно или два пятна, дрейфующие по спирали шириной в милю по небу надо мной. Грифы! Вскоре небо было полно ими. Один присел на край стены. Другие опустились рядом с ним отдохнуть.
Вскоре с хриплым смешком они спрыгнули со стены и опустились на железную решетку. Затем начался их ужасный пир. Я до сих пор вижу их измазанные гнилью клювы, раздирающие и разрывающие мертвую плоть, и их змеиные, лишенные перьев шеи, которые искривлялись, когда они проглатывали куски размером с мой кулак. Они воняли почти так же, как сами трупы, и большие серые вши бегали по островкам мерзкой кожи там, где выпали пучки перьев.
Я был ослаблен из-за нехватки еды и тяжелых ночных потрясений, поэтому неудивительно, что мой разум начал мутиться среди этого адского зловония, ужасных зрелищ и жутких звуков. Я не обращал внимания на время. Даже под жарким солнцем мое тело было холодным; и жажда мучила меня не очень сильно.
Первый разрыв в моих страданиях произошел, когда шум плачущих голосов достиг моего истерзанного сознания. Казалось, это происходит в моей голове. Звуки становились громче; гремели цепи; скрипели ржавые петли; я увидел, что ворота медленно открываются. Мне едва хватило времени, чтобы растянуться на одной из решеток, как внутрь медленно вошла похоронная процессия.