Какая же я дрянь, лезла сапогами в чужую душу! И ведь тоже думала, будто помогаю. Воистину, невозможно понять чужую боль, пока не испытаешь подобного сам. Сочувствие, расспросы - от них ещё горше. Мне бы не жалеть никого, просто встать и уйти, но нет же, я упорно вызывала людей на откровенность, ковырялась в ранах!
Оглянулась - Авалон. Знаю всё, что он скажет, и не желаю слушать. И жалости не желаю.
Сама ужаснулась мысли, которая мелькнула на краешке сознания: можно взять и уйти, так легко оборвать все страдания. Лич получит обещанную плату, Кристоф сохранит душу - уверена, именно это он пообещал взамен на наше спокойствие.
Зачем мне жизнь без тебя, Эрно? Только с тобой я поняла, как она прекрасна. Все остальные - это такие пустяки, это не любовь, а ты...
Спряталась в тени башни и запрокинула голову. Высокая. Просто сделать шаг...
Мать, отец, сестра... Нет, не могу. Хотела бы, но не могу. Лучше носить боль в себе, чем причинить её тем, кого любишь. Они не заслужили страданий.
Но стоять здесь нельзя: Винс с Авалоном быстро найдут, затащат чаёвничать, требуя излить душу. И не поймут, что не желаю я говорить, не желаю видеть людей.
Со страшной силой потянуло на кладбище, на могилу Эрно. Плита, наверное, разбита - вот и займу руки, раз не в состоянии занять мысли. Всё лучше, чем просто выть от тоски. Одно плохо - путь на кладбище через весь город, мимо Авалона, Винса, мамы...
Проверив, не видно ли меня, метнулась к дому Кристофа. Ага, как и предполагала, там есть сад, даже пасека, вот через неё, задворками, и выберусь из Верешена. Сделаю круг, немного успокоюсь и решу, что говорить остальным. Потом всё равно придётся, не оставят меня в покое.
Кое-как перелезла через забор - не до поиска калитки - и припустила мимо цветущих яблонь и жимолости. Как вор. Мысль о поисковом заклинании подстёгивала, заставляла быстрее перебирать ногами.
Подвели туфли. Когда шла к Башне, не планировала, что придётся бежать, вот каблук и завяз в земле. Я упала и с грохотом опрокинула лейку.
Тут же хлопнуло окно на втором этаже.
Не нашла ничего лучше, чем распластаться на земле.
Лишь бы Кристоф, или кто там, не увидел!
- А ну-ка брысь отсюда, воришки! Учтите, я для вас сюрприз заготовил.
Ох, знать бы, магический или нет?
Плохо-то как! Шум привлечёт разыскивающих меня магов.
Сняла туфли и, позабыв о конспирации, рванула к ульям. Надеюсь, не покусают. А, неважно, не умру, а умру... Какие мелочи, Рената, вспомни Эрно. Из тебя не вытащат душу, не выпьют жизнь, не разорвут на части заклинанием, не заставят мучиться в подвале, годами оплакивая горькую судьбу.
- Рената? - полетел вслед удивлённый голос Кристофа.
Ну почему у него такое зрение? Оказалось, в спальне интенданта стояла подзорная труба. Вот Кристоф и навёл её на воришку.
Даже не подумала останавливаться.
- Кристоф, - а вот и голос Авалона, - доброе утро. Ты Ренату не видел?
Замерла в ожидании ответа и с удивлением услышала отрицательный.
Дальше коротко обсудили здоровье интенданта, и голоса смолкли, а окно захлопнулось.
Забор со стороны пасеки оказался выше, поэтому забраться на него с былой прытью не удалось. Вдобавок занозу в стопу загнала - без туфель же. Молчаливо ругнулась и сняла чулок. Вовремя, ничего не скажешь!
Пчёлы жужжали над головой, но пока не жалили.
- Рената, что вы там натворили? Ну, пожалейте меня, право слово, не бегайте. Вам-то что, а мне ходить тяжело.
Опираясь на трость с растительным орнаментом, в поле зрения показался Кристоф. В одних штанах, перебинтованный, словно куколка бабочки, с гримасой боли на лице. Каждый шаг действительно давался ему с превеликим трудом.
- Простите, я не хотела вас будить, просто тихо пройти задворками, - во мне зашевелилась совесть.
Подняла человека с постели, причинила неудобства...
Ай! Одна из пчёл таки ужалила. Замахнулась на её товарок и услышала окрик:
- Замрите лучше, не злите. Они не любят резких движений.
- И пойдёмте-ка в дом, - уже тише, вкрадчиво, добавил Кристоф. - Просто посидите и успокоитесь. На вас лица нет. От людей прячетесь... Я мешать не буду, уходя, сами дверь закроете.
- Простите, не могу, - лицо скривила судорога. - Не из-за вас, хотя вы... Вы тоже.
- Пойдёмте, - настойчивее повторил Кристоф. - Иначе вы дел натворите. Я это ой, как хорошо знаю!
Изумлённо глянула на интенданта. Неужели он догадался? Значит, всё видел. Предатели, всё предатели! Молчали и потворствовали.
Вскочила и предприняла ещё одну попытку перелезть через забор. В итоге зацепилась юбкой за доски и едва не порвала платья. Вот она, спешка, ни к чему хорошему не приводит.
- Одной хочется побыть, верно? - Кристоф подошёл ближе. Его пчёлы не кусали, признавали хозяином. - Рената, у вас полные глаза боли, и я догадываюсь почему. Осуждать не стану, не имею права. Да и за что? С предубеждениями давно расстался. Знаю, звучит как издевательство, но вам нужно сейчас успокоиться, иначе с ума сойдёте. Я знаю, каково это. Поэтому я могу понять, а Авалон нет. И утешать не стану, знаю, как раздражает чужая жалость.
Разумеется, я никуда не собиралась идти, но интендант бросил трость и протянул здоровую руку ладонью вверх. Больная плетью висела вдоль туловища. Кристоф стоял и ждал, потом устало улыбнулся:
- Боитесь? Я, конечно, не дух, с заклинанием правды сложнее, но есть клятвы, которые не нарушают. Дам любую.
- К чему такая откровенность? Лгать друзьям и изливать душу мне?
Я не верила ни одному слову.
- Потому что, Рената. Вы ведь со мной тоже разговариваете, а от Авалона сбежали. Хотя ему доверяете гораздо больше. Пойдёмте. Кажется, где-то завалялась бутылка креплёного. Дозировку белладонны пополам с коккулюсом и вереском выберете сами, но без этой настойки вы себя съедите. Только об одном прошу - не отравитесь! Бутылочка подписана как успокоительное с тремя плюсиками.
Вздохнула и неохотно согласилась. Кристоф помог слезть и посоветовал в следующий раз пользоваться калиткой, даже показал, где она.
- Зачем вы встали? Тяжело, же больно...
- Тяжело, - подтвердил интендант, - просто понял, вам тяжелее. Предупреждая вопрос: я ничего не знаю. Честно не знаю, Рената. И не видел его. Утешьтесь тем, что теперь Эрно обрёл покой. Для вас пытка началась теперь, для него длилась, пока вы рядом.
- Все в курсе, да? - упавшим голосом спросила я и, вспомнив, кто из нас здоровый, предложила Кристофу опереться о своё плечо.
- Не думаю, если только вы сами не рассказали. Просто я догадливый, - рассмеялся интендант, воспользовался помощью и пожаловался: - Ядвига на заклинаниях сэкономила, сказала, и так заживёт. Оно и понятно, у неё муж, тот же Истван...
- А ваша рука, она?..
Показалось, или в последней фразе прозвучала обречённая тоска?
Вот и отпустило немного, раз смогла подумать о других. Только дышать по-прежнему тяжело, биение сердца душит.
- Поглядим потом. Даже если да, то какой от меня толк, а, Рената? Свои обязанности и так исполнять сумею. Всё, пойдёмте лечить ваши раны. Главное, глупостей в первые месяцы не наделайте, потом уже легче. Не скажу, будто забудете, просто свыкнетесь.
Видя, с каким трудом ходит Кристоф, пожалела его и предложила сама всё достать. Тот отмахнулся - мелочи, в Чёрных горах хуже приходилось.
- Ноги целы, голову не оторвало, дышать могу, а остальное... Неужели два шага сделать не смогу?
В итоге я достала бокалы, отыскала на полке пузырёк с настойкой, а Кристоф водрузил на стол бутылку.
На этот раз сидели не на кухне, а в гостиной. Кристоф хоть и шутил, но не скрывал собственного нездоровья. Он занял кресло у камина и попросил зажечь огонь.
- Лицом к нему садитесь, пламя успокаивает. Первую - залпом, во вторую белладонну с травками. Можете ничего не говорить. Или о себе могу рассказать. Хоть о прошлом, хоть о настоящем.
Интендант сдержал слово. Он не хлопал по плечу, не смотрел с участием и больше ни разу не упомянул имя Эрно, не говоря уж о шаблонном: 'Время лечит, вы ещё молодая'. Мы сидели и молча пили вино. Интендант даже не смотрел на меня, грел в пальцах бокал и с отрешённым видом полулежал в кресле. Временами вздрагивал, будто от судорог. Догадываюсь, это последствия ранений.