Выбрать главу

Бренчли Чез

Башня Королевской Дочери

Чез Бренчли

Башня Королевской Дочери

Cher a tort ses fieuz saiziz;

Bien et devums aveir dolur,

Cher la fud Deu primes servi

E reconnu pur segnuur.

Песня крестоносцев, ок. 1143 г.

Что бы ни говорила церковь, что бы ни считал народ, но Королевство создали младшие сыновья, безземельные и обделенные.

Они уже сами стали отцами, и их безземельные младшие сыновья обращали взоры на север, на восток и на запад, ибо тесной перчаткой было для них Чужеземье, и не было для них нерушимых границ - ни внутренних, ни внешних.

"Королевство Молота" - так они называли свою страну в бесконечных беседах на полночных пирах в замках своих отцов, и не столько за ее очертания, сколько от нетерпеливого желания увидеть, как ударит этот молот, выбивая новые земли для своих сыновей.

Однако церковь проповедовала довольство, и ее служители повторяли: "У нас есть то, за чем мы пришли сюда", а отцы проповедовали осмотрительность и осторожность, говоря; "У нас есть ровно столько, сколько мы в силах удержать".

А самые мудрые среди них, церковники, отцы, младшие сыновья - или дочери, - видели свою страну такой, какой она была, и знали, что Королевство даже не едино, есть только единый Король да пустые клятвы верности. Слишком они были неуживчивы, эти изгнанники, эти семьи, позабывшие о родстве, и вместо Королевства были четыре провинции - четыре и еще одна, но закрытая навеки; Свернутая и не называемая, вырезанная из карт и памяти. Вечно грызущиеся между собой провинции, вечно воюющие с окружающим миром.

Нет, говорили мудрейшие, так долго не протянется. Так не выжить. Еще, быть может, лет сто, и Чужеземье падет. Сто лет, и не больше...

Часть первая

ПУТЬ В РОК

1

СМЕРТЕЛЬНО ЖАРКИЙ ПОЛДЕНЬ

"Зачем нам Аскариэль?" - не в первый уже раз подумал Маррон, вслед за товарищами преклоняя колени в Зале Королевского Ока. Зачем его бесконечные предки сражались и умирали ради обладания золотым городом, мечтой жрецов и королей, если и без того оказывалось, что он у них в руках? Когда все мечты, все смерти и даже сама Великая Цель могли появиться в пустой сырой комнате, высеченной в камне, в комнате, где толстый потный монах посреди толстых запотевших стен вызывает настоящие чудеса с помощью всего одной свечки и заклинаний?

Конечно, подобные мысли были ересью. Следовало покаяться в них и понести должную епитимью, однако Маррон совсем недавно прибыл издалека, из гораздо более спокойной благословенной страны, где магия исчерпывалась сменой времен года. Он был ошеломлен чудесами, в голове непривычно шумело, слова и мысли выскакивали непроизвольно, и он решил, что обе души Бога его простят.

Кроме того, только вчера отряд сжег целую деревню еретиков, и Маррон боялся исповедника.

Он помнил, что даже тогда, в жаркой спешке, под невыносимой слепящей жарой все воспринималось как праздник. Это не было исполнением Божьей воли, нет, просто надо было как-то выплеснуть сумасшедшую радость от окончания долгого пути, от того, что новый дом уже виден впереди. Слишком долго они жили в седлах, слишком рано пришлось высадиться на берег из-за бури, они много дней подряд ели одни сухари, спали на пыльной земле и все шли и шли вперед. Яростное солнце чужих холмов жгло тела, и кожа спекалась, как дорога, по которой стучали копыта коней. Закипела ярость старых обетов, а залежавшиеся в ножнах мечи запросились наружу, словно их обуревала та же жажда, что и людей.