Когда чистые, не успевшие еще просохнуть братья собрались возле бани, фра Пиет сурово оглядел их - тут уж было не до разговоров. Маррон отыскал Олдо и втиснулся в строй рядом с ним, надеясь хотя бы обменяться взглядами, но Олдо надвинул пониже свой капюшон, чтобы отгородиться от друга.
Брат Шептун начал отбивать удары, и отряд молча зашагал в большой зал. Благочестиво опустив голову, Маррон смотрел на пятки Олдо, ходившие туда-сюда и задевавшие край рясы. Одного этого было достаточно, чтобы понять, в каком Олдо настроении.
Об этом говорило все его напряженное прямое тело, когда он опустился на колени рядом с Марроном в холле. Впрочем, служба медленно, но верно успокаивала Олдо знакомыми словами и громким многоголосьем; злость таяла, как и должна таять в присутствии Божьей благодати. К концу часа Олдо сел на пятки и сжал пальцами край рясы - рясы Маррона, а не своей собственной.
Маррон облегченно улыбнулся и сам сел поудобнее, наклонившись вперед, чтобы заглянуть в самый конец ряда. Он ждал, чтобы фра Пиет встал, подав остальным знак последовать его примеру и отправляться ужинать.
Но фра Пиет - да и остальные исповедники - не шевельнулся, и братьям оставалось только стоять на коленях. Прецептор с магистрами ушли; за ними, как всегда, последовали рыцари. Однако двое магистров вернулись - магистр Рольф и магистр Суарт, старшие исповедники, отвечавшие за чистоту и послушание, за веру и дисциплину всех братьев в Роке. За магистрами шли двое грузных братьев, больше похожих на быков в рясах, чем на людей, а между ними втиснулся человек в тонкой белой рясе, с обнаженной головой; он не поднимал глаз и при ходьбе громко шаркал. Это был тот самый кающийся, которому не дали ни хлеба, ни воды и не позволили даже прикрыть голову, дабы привести его к Господу в сраме.
"Этой ночью ему идти на ступени", - сказал надзиратель. И действительно, кающегося провели перед всем залом и остановили у ступеней, идущих к алтарю. Он встал перед ними на колени и уткнулся лбом в камень. Братья охранники остановились по сторонам от него. Магистры поднялись по ступеням и поклонились в сторону алтаря. Потом, повернувшись к залу, они заговорили по очереди.
- Братья искупители, все вы присягнули Ордену и дали обеты целомудрия, нищеты и послушания.
- Вот один из вас по имени фра Коллен. Он платил деньги за то, чтобы тайно спать с женщиной в потаенном месте под стенами замка. Так он нарушил все три клятвы: он позволил своему телу и душе погрязнуть в похоти; он тайно хранил собственные деньги и обратился мыслью к мирскому; он грешен против обетов, Ордена и Господа.
- Однако Господь милостив. Фра Коллен не будет лишен рясы и с позором изгнан из братства нагим, каким пришел он к нам. Он понесет меньшее наказание: он предстанет перед вами, и вы все узрите его муки.
Больше не было произнесено ни слова. Кающегося признали виновным и вынесли приговор; магистры сунули руки в рукава и стояли неподвижно.
Двое крупных монахов, приведшие кающегося, подняли фра Коллена на ноги, одновременно и придерживая, и помогая встать. Рясу с него сорвали и отбросили прочь. Обнаженного грешника распростерли на ступенях.
Охранники сняли с поясов по куску темной кожи длиной в рост невысокого человека, хотя сами они невысокими не были. Полосы кожи странно поблескивали в свете факелов; Маррон чуть шевельнул головой, скосил глаза и услышал испуганный вздох Олдо - тот всегда соображал быстрее, особенно когда видел перед собой боль или опасность, - и наконец понял, наконец его глаза нашли ответ.