В конце концов ее страх передался лошади; Мерисса захрапела и внезапно пошла боком, испугавшись скального выступа.
- Мадемуазель Джулианна! - Голос д'Эскриве был мягок и серьезен, без тени насмешки над нею или над кем бы то ни было. - Не будет ли Мерисса вести себя спокойнее, если я, с вашего позволения, поведу ее в поводу? Вы будете у нее на спине и сможете ее успокоить.
Настоящий дипломат, успела подумать Джулианна, прежде чем рыцарь добавил:
- А если вы закроете глаза, она даже не заметит.
И Блез тоже не заметит - он уехал далеко вперед и скрылся за поворотом; и Элизанда - она вместе с забавным оруженосцем еще не выехала из-за предыдущего поворота...
Итак, во второй раз за один день Джулианна согласилась на то, чтобы ее лошадь вели под уздцы, и во второй раз поехала с закрытыми глазами.
Д'Эскриве вовремя предупредил ее, что ворота уже совсем рядом. Джулианна взяла поводья и спокойно проехала сквозь ворота к конюшням. Там она отдала Мериссу на попечение мальчика-раба и вместе с д'Эскриве и Блезом дождалась появления отставших. Кстати, она отметила про себя, что Маррон все еще красен как вареный рак.
Когда Маррон и Элизанда спешились, оруженосец посмотрел на д'Эскриве, словно спрашивая разрешения уйти. Рыцарь жестом остановил его.
- Маррон, не мог бы ты прийти после ужина, если я попрошу?
- Да, сьер.
В его голосе Джулианне послышалась почти мольба, словно юноше самому очень хотелось прийти.
- Хорошо, так и сделаем. Мадемуазель Джулианна, не позволите ли вы мне навестить вас этим вечером в ваших покоях? Я думаю, что для соблюдения правил приличия нам хватит присутствия вашей компаньонки и моего благочестивого оруженосца.
- Благодарю вас, сьер Антон, я буду очень рада. Вечера были скучнее всего, потому что время между закатом солнца и сном было очень трудно убить.
- Прекрасно. Тогда после ужина Маррон проведет меня к вам. Что ж, до вечера, мадемуазель Джулианна, мадемуазель Элизанда...
Взмах рукой - и рыцарь исчез. За ним, слегка смущаясь, последовал Маррон, неуверенно поглядевший назад и неуклюже попрощавшийся.
Элизанда хихикнула, но Джулианна не сказала ни слова и оставалась задумчивой весь путь до покоев.
Зачем пленника посадили в бочку?
Этот вопрос занимал их больше всего весь тот час, что оставался до вечерней молитвы, и еще час, пока они вместе ели в комнате. В самой мысли посадить человека в бочку было что-то смешное и зловещее одновременно. Они посмеялись, но несколько искусственно; Джулианне не нужно было предсказание д'Эскриве о смерти и муках, чтобы не слишком веселиться.
- Мальчишки в Марассоне, - медленно сказала она, - играют в такую игру: подбирают на улице собаку и сажают в бочку. Потом они катят бочку по всему городу, а когда устанут, сбрасывают в реку и спорят, сколько она проплывет по водопадам. Эта игра называется "Посрамление брата императора".
- Правда?
- Братья всегда были помехой. Трон императора - небезопасное место, если у тебя есть брат. Когда нынешний император вступил на трон, у него было три брата, а теперь только один.
- А остальные где - хранятся в стоящих в подвале бочках?
- Одного отравили, а другой погиб на войне, хотя скорее всего не от рук врагов. Но детская игра гораздо старше. Говорят, что когда страной правил какой-то прапрапрадядя нашего императора, он имел обыкновение сажать членов своей семьи в бочки и катать по городу, чтобы были покорнее. А еще говорят, что любимым способом казни у него было посадить человека в бочку и пустить по речным водопадам. А иногда за этим человеком плыла вся его семья. Не знаю, правда ли это. Я никогда не говорила с теми, кто мог бы помнить те времена.