Сегодня Маррон ничем не отличался в глазах магистра Рауля от Мустара и тоже мог быть избит. Пришлось поспешить. Мустар подгонял Маррона, и на прямых участках дороги они почти бежали, а в гору поднимались трусцой, по крайней мере пока хватало сил и дыхания. Разговор увял; Маррон запыхался и взмок задолго до того, как они снова очутились в конюшенном дворе.
Двор был полон лошадей. Отряда три-четыре седлали скакунов, которых ожидала прогулка и разминка. Был там и отряд Маррона. Протискиваясь между рвом и толпой верховых, Маррон увидел вначале фра Пиета, а потом и Олдо.
Фра Пиет посмотрел на юношу, на его спутника, на повозку - и удовлетворенно кивнул. Похоже, он считал, что именно этого Маррон и заслужил.
Олдо посмотрел на них точно так же, оценивающе. Его лицо не изменилось, и он почти сразу же отвернулся.
Маррон не понимал Олдо. Всю свою недолгую жизнь они были близкими друзьями, почти братьями. Они всегда держались вместе, и даже решение Маррона вступить в Орден стало возможным лишь потому, что Олдо с ним согласился. Маррон мечтал об этом всю жизнь, но ни за что не вступил бы в Орден в одиночку.
- Мы пойдем оба, - сказал тогда Олдо. - Ты сделаешь это ради своего отца, а я - ради тебя. А потом мы станем знаменитыми воинами и будем воевать за Господа. И потом, здесь мне все равно ничего не светит. Брат унаследует землю после отца, а я не хочу всю жизнь быть у него приживалом. Лучше уж я отправлюсь с тобой.
Они вместе принесли публичный обет и вместе прошли обучение, потом попали в один отряд под предводительством фра Пиета, выручали друг друга во всех бедах и поклялись друг другу превзойти остальных товарищей. И вот всего за несколько неудачных дней любовь и доверие были перечеркнуты; вместо них воцарились равнодушие и злоба.
Наконец Маррон понял, что во всем была виновата ревность. Он не понимал только причины. Служба у сьера Антона принесла ему кучу дополнительных обязанностей, но очень мало выгоды. Ну да, он получил в подарок меч "Дард", но об этом никто не знал, да и сам Маррон не слишком хотел владеть этим мечом, несмотря на всю его красоту и безупречность. Это было оружие рыцаря, а не монаха; к тому же Маррона сильно тревожила связанная с ним темная история. Впрочем, его тревожило все, связанное со сьером Антоном. Но Олдо просто не стал бы слушать этих объяснений; поэтому Маррон стал избегать его общества, ловя любую возможность послужить сьеру Антону, хотя юноша и понимал, что тем самым только подогревает возникшую ревность.
Наполнив повозку, они вновь пошли вниз по тропе. На этот раз по пути им попался поднимавшийся к замку верблюжий караван, и идти приходилось медленно и осторожно. Вместо того чтобы бежать за повозкой, Маррон и Мустар изо всех сил удерживали ее от падения в пропасть - верблюды жались к стене, и золотарям приходилось идти по самому краю тропы.
Наконец они оказались внизу, на колее, которая вела в деревню, и пошли вперед под палящим солнцем. Посмотрев на небо, Мустар тронул Маррона за плечо.
- Солнце в зените, - сказал он.
Маррон посмотрел вверх, прикрыв глаза ладонью. Мальчик был прав - наступил полдень.
- Ну и что?
Маррон знал, что обеда сегодня не видать ни ему, ни, похоже, шарайцу; так зачем же останавливаться?
- Ты захочешь помолиться, - просто ответил мальчик, - а тут лучше всего.