Тут он был прав. Можно, конечно, просто получать советы, которые никто не слышит и самому не говорить с пустотой. Но вернуться из гор с двумя новыми техниками, которые я начну тренировать в замке? Ни к чему давать пищу слухам. Слишком много глаз будет в замке.
Я поднял меч, пытаясь ощутить в себе тот самый баланс верного потока, о котором говорил Ирал. Если есть разница в скорости движений меча, то это должно отражаться и на движении жара души.
На постижение первых десяти движений и проявление сути этого умения мне понадобился остаток дня.
Сейчас я замер напротив огромного валуна, на котором и тренировался последний час.
Первые три движения зажгли после себя дымчатые росчерки, четвёртое движение проявило над валуном четыре серых клинка, которые стремительно метнулись к цели. Каждое новое движение проявляло ещё один дымчатый клинок. И каждый из них был в два раза сильней предыдущего, оставляя на валуне всё более и более глубокие зарубки.
Но пока десять — это мой предел. Сложность каждого нового движения тоже нарастала. Я буквально ощущал, как туго скручивается во мне жар души, сопротивляясь на каждом новом взмахе меча тоже вдвое от предыдущего.
Опустив меч, переспросил Ирала:
— Как, говоришь, оно называется?
— Двадцать четыре клинка мрака.
Я покачал головой. Говорящее название. И облик у проявленной сути тоже под стать. Ни следа льда или света Дома Денудо и королевства Скеро, давших начало нашим родовым цветам.
Если принимать, что двадцать четыре движения равны шести умениям Меча льда и света, то освоенные десять это по сложности где-то Покров клинков. Только Покров умений Денудо разделяется на сотни игл, а Клинки мрака одиночные, и поэтому должны наносить гораздо более сильные удары.
Идеальное умение против одного противника, когда ты можешь сконцентрироваться только на том, чтобы пробить его защиту и убить его.
Лучше даже, чем Ветер клинков, потому что атакует с разных сторон.
Повёл плечами, разминая их, вздохнул:
— С этим хватит. Остальное доберу позже. Теперь второе.
— Простите, господин, но я хочу сразу предупредить. Если для Двадцати четырёх клинков печати мало важны и особо не усиливают это умение, то для Шагов сквозь тень они едва ли не важнейшая половина. Они дадутся вам не так легко, ведь в печатях вы новичок.
Это сильно всё меняло. Я вернулся к плите, вгляделся в фигу, которую нужно скрутить на первом шаге. Попытался выгнуть так пальцы. И не смог. Ожидаемо.
Пожал плечами:
— К чему вообще мучиться с этим? За ту тысячу лет, что вы спали, многое изменилось. Ребел мёртв, единство ихора в жителях всех королевств распалось, древние внешние техники не действуют.
Ирал снова грохнулся на колени, если можно так говорить о бестелесной тени:
— Господин, но вы особый случай, попробуйте, прошу вас!
Я лишь снова покачал головой. Будь тень настоящим человеком из плоти и крови, то разбила бы колени об эти неровные и острые камни пещеры. Вздохнув, я принялся сгибать пальцы. Час мучений и я сумел совместить шаг и пальцевую печать. Первый шаг и первую печать.
Ничего. Ничего, кроме ощущения жжения в венах руки, через которую сейчас истекал в пустоту жар души.
Скосил глаза на советника пути меча:
— Я ведь всё сделал верно?
Ирал опустил голову:
— Да, господин, выполнение печати идеальное, простите своего слугу, вы были правы.
Я с облегчением прервал поток, несколько раз сжал пальцы в кулак, разминая их. Подвёл итог:
— Значит, обойдёмся без Шагов, — спохватившись, уточнил. — А что они вообще должны делать, эти Шаги Ребела?
— Жаль, господин, что всё так изменилось. Я не помню, какие вообще были умения у рода Оскуридо, но эти два очень удачные. Техника для убийства и техника для бегства. Шаги сквозь тень позволяют, по сути, становиться невидимым и проходить через нетолстые стены. То, что использовал против вас тот слабый идар, что застал вас врасплох и ранил. Только лучше.
Я, уже собиравшийся вернуться к валуну и продолжить тренировки Двадцати четырёх клинков, замер. Исчезновение посреди белого дня того идара из дома Миус меня очень впечатлило.
— И что останется без печатей?
— М-м-м, — Ирал задумался, шагнул влево, вправо, словно испытывая технику сам и наконец объявил. — Думаю, скорость и бесшумность.
Теперь задумался уже я. Маловато, но бесшумность? Не то, что мне её не хватало всё это время, но отказываться от того, что, по сути, тебе дали просто так?