— Верно. Не жалуюсь.
Рэдо приоткрыл окно и без вдохновения посмотрел на унылый пейзаж.
— И как ему только может нравится такая погода?..
— Я тоже не знаю, ха. — Фидель проводила взглядом каменную табличку с надписью «Первый Порог Юсдисфала». — Скоро приедем.
Карету, заправленную тройкой отборных жеребцов, покачивало на ухабах. Вел их Румьер. Периодически его сменяли помощники — еще совсем юнцы. Чем дальше они были от столицы и чем ближе приближались к безжизненным землям, тем более неказистые формы принимали деревья. Здесь никогда не наступала осень, ведь и лета, и зимы здесь не бывало.
— Это же… верная смерть, да? — Рэдо опустил взгляд на свои дрожащие руки.
— Я отправляю людей в Кафиниум вот уже три года. Оттуда нет пути назад. — Фидель говорила сухо, но на душе у нее тоже скребли кошки.
— Крау никогда о тебе не рассказывал. Что вас связывает?
— Не рассказывал… интересно почему? — Фидель задумчиво посмотрела на дно кубка, — Скажу то, что говорю в последнее время всем. Я была маленькой глупой девочкой, потерявшей из-за войны все. Опустилась до мелких краж и, как это говорят «забыла человеческую речь». Отряд Крау отстал от войска, и им пришлось заночевать в заброшенной деревушке рядом с Орилеей. Там я пыталась стащить у них припасы, на чем и попалась. Крау вместо того, чтобы повесить меня, пристроил к себе в шатер помощницей, потому что я умела писать. Со временем он начал взваливать на меня всю работу с бумагами. Я готовила отчеты о нашем отряде, отправляла гонцов, принимала и читала краткую сводку вестей с соседних полей битв. Было тяжело, особенно первое время. Но у меня была еда, которую я получала за выполненное дело. А значит и был смысл. А с ним… все намного проще. Я увидела свет там, где казалось, его нельзя встретить. На войне. Крау протащил меня через все ужасы, что только мог припасти свет, но это стало моим спасением… А потом он порекомендовал меня в Подиум. И вот жизнь как-то так и идет. А еще! Ха… Когда война закончилась, и мы праздновали победу в только освободившейся от осады крепости, он подарил мне платье, которое купил у какой-то местной аристократки. Зеленое, с глубоким вырезом. Когда я шла вместе с ним по разрушенной стене, все мне казалось таким странным! Вот вроде вчера мы все в грязи форсируем реку под обстрелом, а теперь идем чистые и сухие, в красивых нарядах…
Карета остановилась.
— Приветствую тебя, Румьер! Я рад, что мы наконец встретились при нормальных обстоятельствах!
— Да, пожалуй, сейчас ты все же не пьян!
Когда они успели подружиться? — подумала Фидель.
Двери кареты распахнулись, и ее с улыбкой встретил Крау.
— Я думал ты по такому случаю нарядишься!
— Даже в мыслях не было!
— Ладно-ладно! Можно уже к вам? Тут дождь все-таки.
Рэдонель с улыбкой махнул ему рукой, и Крау рывком втянул себя внутрь.
— Ох, ну и погодка. — сказал он, вытирая капли с лица плащом.
— Не то слово. — Рэдо подсел к нему и приобнял за плечо, — Ну что, скажи же мне, друг, что ты передумал!
Крау отвесил Рэдо легкий подзатыльник:
— О нет! Мужчины не умеют передумывать!
Фидель закрыла лицо руками и глубоко вздохнула. Поездка продолжилась.
Несколько часов их путь лежал через безжизненные земли. Дорога здесь была черна как ночь, а деревья напускали такой жути, что у помощников Румьера тряслись коленки и поводья. А это еще день! На обратном пути их встретит ночь.
— Знаешь, меня вот все интересует, кем же окажутся четверо моих спутников, а? — Крау щелкнул Фидель по лбу.
— Что ты творишь?!
— Для меня ты всегда будешь той маленькой воровкой, пытавшейся стащить у меня мой паек! И иногда таких плохих девочек нужно спускать с небес на землю!
Ее хищнический взгляд сменился по-детски добрым:
— Могу сказать лишь только то, что своим добровольческим желанием ты спас одного глупого Юсдисфальского паренька, влезшего однажды не в свое дело. Вместо него ты и едешь на плаху.
— Что же, незапланированное благородство — тоже благородство. — Крау с улыбкой растянулся на спинке дивана.
— С остальными ты познакомишься при встрече. Они тебя порадуют, не переживай.
— Не сомневаюсь!
Лошади зафырчали. Карета вновь встала на якорь.
— Приехали! — крикнул Румьер.
— Ну что же! Пойдемте! — радостно сказал Крау.
Фидель виновато и с горечью уставилась в пол. Тихо-тихо она сказала:
— Ты иди, а мы останемся. Так нужно. Таковы правила.
Рэдо хотел было возмутиться, но Крау остановил его:
— Если так говорит наша Фиделия, пусть так и будет.