«Вивай. Знатный род семейства Морител расцвел под руководством самой младшей из дочерей. Развернув новый торговый фронт с восточными странами, своевольная и яркая Вивай вытеснила всех конкурентов из города и заполучила полную власть над Оргаланом. После нескольких этапов переговоров, Оргалан отделился от Юсдисфальской империи и ныне является свободным торговым городом. «Хотите милости и низкой пошлины? Целуйте ноги нашей госпоже!» — гласит вывеска перед банком «Пригодится на том свете»».
*****
История продолжится в «Акт II: Рукописи мертвеца». Спасибо, что читаете.
Акт II: Рукописи мертвеца. I. Защитник
I. Защитник
— Думаешь, выпадет снег-то?
— Надеюсь, что нет. Холода хватает, милая.
Мартин и Рьяма накинули на голые плечи шубки и вышли на крыльцо. На входе их встретил мальчик лет тринадцати.
— На что пялишься? — спросила Мартин, погладив себя по груди, — Есть ли у тебя, дружок, денюжки, чтобы вот так стыдить даму?
Мальчик отстраненно смерил ее взглядом и медленно поплелся по улице.
— Юсдисфал к зиме совсем уже скрючился, да?
— Рьями… не представляешь, как я уже хочу свалить отсюда.
Девушки пошли в противоположную сторону.
Из домов поменьше вырастали каменные громады, за которыми вдалеке виднелся Подиум и королевский дворец. Холода приодели жителей Юсдисфала в меха, а у трактирщиков поднялись цены на проживание. Последнее очень сильно расстраивало охотниц за мужским вниманием. Выражение «секс — лучшая возможность согреться» не помогало в случаях, когда «залетным» караванщикам предлагали комнаты на троих ценой в одну десятую от их выручки.
— Эх…
— Марти, ты целый день вздыхаешь… мне передается твоя хандра.
— Да я вот думаю… много думаю. Что нам делать дальше… Может все-таки, примем предложение Верона?
— Не-е-е-т, он пусть к черту катится! К тому же, он так и сказал. «Увидимся, когда похолодает». — Рьяма развела руками, — Ты помнишь, каких клиентов он предлагает?
— «Только самых здоровых», разумеется.
— Вот-вот. «Здоровых».
— Эх…
— Эх…
Спустя полчаса они добрались до таверны «Южный путь» и пристали к пьянчуге, который уже неделю к ряду пытался растратить все свои деньги, но у него все не получалось.
В тот день было очень холодно.
Даже призванные «разогреть» празднество музыканты не справлялись. А все от того, что на душе у хозяйки поместья лежала тяжелая ледяная глыба.
Она сидела в замерзшей комнате. Вечерело. Звук струн, доносившийся снизу из зала, ласкал тишину. Иногда можно было услышать тосты. Заурядные и скучные, как считала Тэвия.
Перо касалось бумаги, оставляло грустную точку и вновь замирало. В погашенном камине бесновался пепел всякий раз, когда дверь в комнату открывалась, и вместе с гостем заходил сквозняк.
— Госпожа… быть может вы надумали выйти в свет? — спрашивала Мэриет.
— Света достойны только добрые люди. — отвечала Ритонская принцесса.
Дверь закрывалась, и она вновь оставалась наедине со своими мыслями. Люстра на потолке покачивалась туда-сюда, то бросая тень в картину, то забирая ее. Тэвия все никак не могла отвести от нее взгляд. Башня притягивала все ее внимание. Когда-то и он, смотрел на нее так же, — думала она, — а затем ушел, забытый ныне всеми.
Выкупить эту картину назад было идеей не из дешевых. Блемос Торн, коллекционер, получивший ее в обмен на свою лояльность, все никак не мог понять, зачем она Тэвии. В самом деле, даже она не знала. Просто «башня» имела успокаивающее свойство. Она смотрела на нее и чувствовала себя немного ближе к нему.
— Кафиниум… Что же ты такое? — принцесса говорила вслух, — Тебя пытались штурмовать несколько армий, а ты не пустила никого дальше своей двери… И только пятерым, собранным вместе, ты готова открыть свою душу… по крайней мере так говорят люди из Подиума. Знают ли они о тебе гораздо больше, чем озвучивают для интересующихся лиц со стороны? В этом-то я почти уверена.
Тэвия достала из выдвижного ящика две обвязанные нитью стопки бумаги. На одной из них ее аккуратным почерком было написано «Башня — это явь», а на второй — «Башня — это иллюзия». То были ее вольные сочинения на тему Кафиниума, вдохновленные работами Крау, которые вскоре после его ухода опубликовал в Юсдисфале за огромные деньги Рэдонель.
Крау писал всегда поэтично, художественно, но принцессе не нравился его подход. Она исследовала то, как башня влияет на сознание людей и ее собственное. Ее печалило то, что она так мало говорила со своим бывшем мужем. Прояви она больше внимания к нему, в сочинении появилась бы глава «Путь к башне — от мысли к действию».