-Приятно, что ты помнишь.
Крау кивнул и задумчиво уставился в окно. Вечерело. Ранние сумерки загоняли людей в дома. Полная луна постепенно набиралась сил. В горящих светом окнах слонялись силуэты.
-То, что ты сказал Румьеру… это правда?
Крау тепло улыбнулся:
-А… Румьер. Я одобряю. Он бы стал для тебя отличным мужем.
Глаз Фидель задергался, но она быстро себя успокоила.
-Значит вы успели немного поговорить?
-Да. Я рад, что он не стал извиняться, хотя ты наверняка его об этом просила. В нем есть стержень, воля и тяга к жизни.
-У нас нет друг на друга планов. Мы на службе, коллеги. И так оно и будет ближайшие десять лет.
-Но ты все же подумай. – Крау снова пригубил бокал.
Фидель резко встала и отвернулась к окну.
-Мне это надоело. – заявила она, сложив руки накрест, - Какая к черту башня, Крау? Что за восхитительная идея родилась в твоей голове?
Крау присоединился к ней, взирая на чернеющую улицу.
-Если тебе все надоело, так отправься в путешествие. У тебя есть деньги! Ты сам рассказывал, что твой брат так и поступил!
-И все же мы с ним очень разные. Да и не уверен я, что он нашел то, что искал.
-Не знаю я, чего искал он, но ты точно ищешь смерти.
-Может быть. Знаешь, есть люди, которых неизведанное пугает, а есть те, кого напротив – притягивает, как постель после плодотворного дня.
Фидель отрицательно покачала головой:
-Чушь какая-то. – Фидель повернулась к Крау и с улыбкой положила руку ему на плечо, - В этом месяце уже в любом случае не получиться. Отряд уже сформирован. Так что у тебя есть время хорошенько все обдумать и вернуться, если окончательно решишься.
Крау положил на нее свою руку и перенял ее выражение лица:
-Я слишком хорошо знаю, чего стоит ненадолго отложенное решение. Не успеешь оглянуться, как уже никогда не сможешь его принять.
Девушка тяжело вздохнула:
-Я напомню – в башню могут войти лишь пятеро, и эти пятеро уже предопределены.
-Но я ведь знаю, что ты можешь немного скорректировать планы судьбы.
Фидель скорчила гримасу отвращения:
-Чтобы я когда-нибудь предала клятвы, которые дала в стенах Подиума… Никогда. Уходи, Крау.
Крау встал на колени и, взяв ее руку прислонил к своему лбу. Не отводя от нее взгляда, он заговорил:
-Были и другие клятвы. Ты клялась, что, если когда-нибудь мне будет нужна твоя помощь… все что угодно, Крау. Фидель, если я не войду в Кафиниум, я умру здесь. Я уже не молод, но я никак не могу понять, чего я хочу. У меня в сердце зияет такая пустота… Она кричит и не дает мне заснуть по ночам. Выпивка ненадолго унимает это чувство, но вместе с этим она отнимает у меня здоровье и разум. Я не хочу этого… Всю жизнь мой брат словно знал, чем здесь и сейчас он должен заниматься. Словно некая рука вела его. А я хватался за его руку в надежде, что она поведет меня. Но он ушел. Он умер. – тлеющие, словно угли глаза наполнились слезами, - А я так и не узнал у него, чему мне следовать. На небе нет такой звезды, что указала бы мне путь. Всегда я шел по его стопам, но, когда я наступал на его следы, мои же ноги казались мне лживыми. Я больше ничего не хочу. Мне не нужны ни женщины, ни богатство, ни слава… Я хочу смысл. И если я не найду его в башне – значит его нет нигде. Но я должен убедиться в этом лично. Знай же, Фидель, если сегодня ты отправишь меня домой с ничем, я погибну. Я задушу себя своими же руками, даже если я и не хочу этого. Мне нужно туда… Пожалуйста. Я тебя умоляю.
Ее сердце сжалось, а тело жалостливо содрогнулось. Она отступила на два шага и прижалась спиной к стене. Крау опустил руки, словно он был куклой, у которой обрезали все нити. Немного погодя, взгляд его стал пустым-пустым. Ничего не выражающим, безразличным ко всему миру.
-Прости, Крау. Когда закончилась война… мне нужно было хотя бы навестить тебя! А я… А я забыла о тебе…
Это хуже, чем нарушить клятву – знала она.
-Ничего бы не изменилось. – ответил Крау.
Он поднялся с места и медленно пошел к двери.
Фидель остановила его, схватив за руку:
-Оставайся сегодня здесь. Я обо всем тебе сообщу после обеда.
Крау покачал головой:
-Спасибо.
***
Багровый закат пламенем горел на горизонте. Малиновые волны языками огня целовали их ступни. Матросы неустанно грузили ящики на борт гигантского торгового корабля. Скоро он отправится к берегам Терадонской республики, все еще находящейся в чудовищном упадке. Гудели песенные трубы, провожавшие мореплавателей в изнурительное и долгое путешествие. В космической колыбели загорелись первые звезды, а в метре над землей, словно вторя им, подрагивали магические огни. Отсюда, с берега молодые ученицы академии запускали в небо красноватые фонари. Они отпускали свои сердца в свободный полет, чтобы их когда-нибудь поймал их будущий муж. Говорят, чем больше ты соорудишь фонарь, чем больше огня ты в него вложишь – тем красивее и вернее будет суженный.
Медленно-медленно они уплывали в диск дремучего солнца. Вскоре огонь потухнет, и огни угаснут в море. Волшебство действует только пока ты рядом.
Крау с тоской и улыбкой смотрел на свою самую любимую картину. Именно закаты в Линемийском порту всегда провожали его. Не важно куда: на войну или к друзьям, на поиски брата или в башню. Восхищение всегда было одинаково. Теперь же, когда он был здесь в последний раз, он хотел запечатлеть все в настолько мелких деталях, чтобы потом, перед смертью, оказаться только тут и больше нигде.
-Я буду скучать по тебе. Наверное, больше всех прочих. – Рэдо медленно похлопал длинными ресницами.
Одет он был по случаю. Красная роба, подпоясанная золотом и черные матовые сапоги с юсдисфальским национальным узором.
Крау приобнял его за плечо:
-А я скучать не буду. Потому что… ты всегда будешь в моем сердце. Особенно теперь, когда ты разделил со мной этот вечер.
Рэдо улыбнулся – он редко себе это позволял. Всегда строил из себя серьезного подданного короны.
-Если когда-нибудь возьмусь за перо не только для того, чтобы подписать кучу указов… обязательно изложу историю нашего знакомства. Такие истории должны быть записаны, знаешь ли.
-Ха, самому тошно, что не сделал этого.
-Пройдемся?
-Сразу за тобой.
Они шли вдоль берега, мимо людей, мимо судов. Прохладный бриз обветривал губы. Морской запах пробирал до мурашек.
-Я подготовил все нужные документы. Тебе осталось только поставить свои печати… Не жалеешь? Вернее… жалеть, наверное, стоило бы мне. Прости, что подобрал тебе такую ужасную супругу.
-Все в порядке. Недавно я понял, что она не так уж и плоха. Просто мы разные. Мне даже пришла мысль, что если мы будем смотреть на один и тот же мазок на холсте, то если я с уверенностью скажу, что это красный, она увидит в нем отчетливо желтый. Такое бывает и это… не повод для вражды. Я правда жалею, но только о том, что некоторые вещи приходят ко мне слишком поздно.
-Но ведь так же и в этом случае! Я имею ввиду башню.
-Нет. С Кафиниумом все было предрешено. Это ясно, как солнце, всегда восходящее утром.
-На моей памяти все же был день, когда оно не взошло. Кажется, это наши академики называли затмением.
Крау рассмеялся.
-Знаешь, что я вспомнил? Незадолго до последней битвы с Шорданом. Той, что при Орилее. Он посчитал затмение дурным знаком, а потому не повел войска на наши в край ослабшие силы. Этого времени нам хватило, чтобы подготовиться к осаде. А ведь сейчас бы над Подиумом Юсдисфала развивался бы другой флаг…
-Чудеса случаются. – Рэдо остановился и сел на валун, намертво вросший в песок. – И в одно такое чудо мне очень хочется верить. Чтобы вернулся ты спустя много лет, пошли бы мы так же вдоль берега, а ты рассказал бы мне, где скитался, чего нового увидел… как любил и прощал. Как только ты умеешь любить и прощать людей.
Я сел рядом.
-Кто знает, Рэдо? Кто знает. - Крау протянул огрубевшие за годы руки к закату, - Но я бы тоже хотел вернуться. Однажды.