— Нет, не нужно. Я сама… Вы можете идти.
— Как желаете. — Она аккуратно расположила на мраморной скамейке возле ванны несколько полотенец, белоснежную сорочку, кувшин, прозрачное мыло, мягкую губку из травяного волокна. — Ой, совсем забыла…
Вышла из ванной и вернулась с изящными белыми туфельками, явно предназначенными для домашней обстановки. — Они без задников, так что будут как раз. А завтра мы подберём для вас подходящую обувь и платье. Ваше платье я за ночь как следует приведу в порядок.
— Когда же вы будете спать? — спросила Джейн.
— Называйте меня просто Белла, госпожа. Что за церемонии со служанкой?.. А мне хватает часа сна. В жизни столько всего приятного, что я не люблю тратить лишние время на сон. Если понадоблюсь, только позовите. Я буду в вашей спальне.
Она вышла, а Джейн принялась раздеваться. Вяло и медленно двигаясь, будто во сне, избавилась от платья и белья. Заметила засохшую кровь на нижней юбке, торопливо застирала ткань. Потом положила так, чтобы можно было подумать: юбка случайно упала в воду. Джейн легла в ванну. Приятно горячая, ароматная вода приняла ее в свои объятия, успокаивала и убаюкивала усталое тело, но не душу. По щекам Джейн текли слезы, ручейками падали в воду. Она и не помнила, когда в последний раз так рыдала. Наверное, всё-таки очень давно, когда впервые ночевала в доме у тётушки Агаты. Та привезла восьмилетнюю Джейн в Лондон и поселила в своем особняке. Девочке новый дом сразу показался чужим и холодным, было очень страшно находиться там. Чопорная респектабельная обстановка совершенно на похожая та то, к чему Джейн привыкла прежде, когда жила с родителями, а потом с отцом... Да она привыкла к другому. Непритязательные меблированные комнаты, старинная полузаброшенная вилла с выбитыми стеклами в витражах и потрескавшимися мозаиками… Третьесортные гостиницы, где в коридоре пахнет подгоревшим маслом и чесноком… Безденежная, но и беззаботная жизнь, в которой хватало и веселья, и неожиданных праздников. Родители Джейн нигде надолго не задерживались, переезжали с места на место, легко заводили друзей, таких же молодых и чем-то вечно увлечённых. Когда внезапно появлялись деньги, устраивали шумные вечеринки, по комнатам бродили гости, звучали шутки и смех. После того, как внезапно умерла мать, все изменилось, Джейн это сразу осознала. В семь с небольшим она уже пыталась взять какие-то заботы на себя, лишь бы не расставаться с отцом, разом потерявшим силы, часто заливающим свое горе вином. Она пыталась сохранить то, что привыкла считать семьёй, как могла берегла ненадежный уют — бегала в лавочку за покупками, тщательно пересчитывая монетки, подметала пол в комнатке под крышей, где у стен стояли незаконченные картины отца, убирала постели. В семь с небольшим она уже была готова на все, только бы не оказалось ещё хуже. Однако через несколько месяцев не стало и отца. Маленькая Джейн не пропала, кто-то из друзей родителей написал тётушке Агате, старшей сестре матери. И тетушка приехала во Флоренцию, чтобы устроить судьбу сироты. Брезгливо осмотрела бедное жилище, рукой в лайковой перчатке погладила по голове племянницу, которую видела первый раз в жизни. А уже на следующий день навсегда увезла ее в Лондон. Во время довольно долгого пути почему-то не было так страшно, слишком много нового было вокруг, слишком много незнакомых людей. И только оказавшись на месте Джейн впала в ужас и поняла свое одиночество. Она не смела подойти к тётушке, которая смотрела на нее строго и испытующе, не смела заговорить с кем-то из слуг, хотя прежде, благодаря образу жизни родителей, легко общалась со взрослыми и не стеснялась. Но это было в другой жизни. А тогда Джейн, оставшись в предназначенной для нее комнате, всю ночь беззвучно прорыдала, зажимая рот, чтобы никто не услышал. Точно так же горячие слезы текли ручьями… Сейчас прежняя жизнь вновь разрушилась. Джейн не знала, что ждёт впереди и сможет ли она когда-нибудь вернуться домой. Неизвестный, полный огней и подозрительного веселья город за пределами Башни пугал и настораживал. Недавний собеседник… она не знала, что думать о нем. Его бесцеремонность шокировала, прикосновения его рук ещё ощущались, взгляд карих глаз притягивал… Об остальном и вовсе следовало забыть, чтобы раньше времени не потерять рассудок и не впасть в полное отчаянье. Когда-то, ещё маленькой девочкой, она сумела приспособиться к новым обстоятельствам. Может, и теперь это удастся?..