Мираж продолжала надо мной насмехаться, но отчего-то мне вдруг показалось, что у нее неживые глаза. Ее лицо выражало множество разнообразных эмоций, но прозрачные водянисто-голубые очи недвижимо следили за мной. Когда она чуть успокоилось, меня прошибло током. Мне вдруг показалось, что ее лицо было идеальным, слишком совершенным, чтобы быть живым.
— Ты ведь не человек, — прошептал я.
Девушка дернулась.
— Что ты такое говоришь?
— Ты киборг! Ты сама киборг! Ты неживая! — сердце колотилось как бешеное.
— Это же лучше, чем быть человеком.
Я вздрогнул. Резкий и холодный взгляд Мираж стал совсем безучастным.
— В каком смысле?
— Люди — существа, разрушающие все, к чему прикасаются. Лучше, если их не будет.
Она встала.
Вдруг деревья, трава,— все начало сереть и увядать. Небо стало темным, потухло Солнце. Неведомая сила разрушала окружающую действительность, словно бумагу, брошенную в огонь. Моя человеческая кожа стала силиконовой, а белковые глаза заменили механические. Из темноты вынырнули обломки сотых уровней, дыра в трубе и циановые всполохи. Башня вернулась.
Девушка тоже изменилась, она вытянулась, стала костлявой и поломанной. Под прозрачной белесой кожей виднелись все ее механические внутренности, особенно сильно выпирали металлические ребра и острый искривленный хребет. Клоки некогда красивых волос длинными паклями свисали с изуродованной головы, сохранившей лишь один прозрачно-голубой глаз, глядевший на меня с какой-то невыразимой тоской, и отчаянием. По ее щеке вдруг скатилась сверкающая одинокая слеза.
— Киборги ведь не плачут. — едва слышно прошептал я.
Мираж попыталась улыбнуться, но эта эмоция на ее лице больше напоминала искаженную гримасу боли.
— Разве ты не хочешь жить в том прекрасном мире? — С грустью спросила она. Голос прозвучал, словно скрежет когтей по металлу, искусственный и механический.
— Я хочу сделать то, о чем просил меня дорогой мне человек, — твердо ответил я.
Она ничего не сказала. Лишь отвернулась. Отчего-то у меня вдруг сильно закружилась голова. Все вокруг почернело.
Я с трудом разлепил глаза и медленно сел. Никого рядом не было, только дыра в трубе, руины и всепоглощающее поле.
— Сон что ли?
Пошатываясь, я встал.
— Нет. не сон, кошмар, — мотая головой и силясь прийти в себя заключил я.
Близко к эпицентру уровень радиации и сила поля были столь сильны, что нарушали работу всех моих систем. Видимо, поэтому я отключился и по той же причине страдал не то от снов, не то от галлюцинаций. Нужно убираться отсюда.
Глава 16. Вверх
Подъем внутри башни стал невозможен. Почти полное разрушение уровней со сто второго по сто седьмой, отсутствие освещения и пагубное воздействия поля на мои системы вынудили меня принять весьма отчаянное решение - подниматься по внешней стороне башни. Я брел в темноте в противоположную сторону от центра - рано или поздно упрусь в границу уровня. Время от времени я наступал на что-то неровное и мягкое, отвечавшее огромным спектром омерзительных запахов - от тухлятины и сероводорода до металлического кровавого, звуки были не лучше - хлюпающие, пердящие и лопающиеся. Я старался не думать, что это было и радовался, как вовремя меня покинуло ночное зрение.
Наконец я нащупал внешнюю стену и еще порядка двух часов бродил по периметру, пока наконец не нашел брешь. В затихшем городе ее выдал едва различимый свист откуда-то снаружи. Прорезав обшивку лазером я проник в узкий проход, подобный тому, по которому мы шли с Исой, и выбрался наружу.
Ветер с остервенением хлестал башню. Она отвечала ему гулким скрежетом и мерным покачиванием. Несколько минут я стоял, вжавшись в стену. Головокружительная высота не сулила ничего доброго. Она заставляла меня чувствовать себя еще более маленьким и ничтожным. Крошечный механизм, который чего-то хотел, куда-то лез, пыжился, считал себя чем-то значимым, и вот, столкнулся с суровой реальностью, где его масштабы были еще меньше, чем у муравья в муравейнике. Я был словно гайка, закатившаяся под шкаф и навечно сгинувшая среди клубов многолетней пыли. Упаду в бездну и растворюсь где-то там, на поверхности терракотовой планеты среди песка и мусора.
Может, да ну это все? За чем я иду, да и куда? Разве впереди что-то есть? Вдруг мне стало будто бы все равно. Я отлепился от стены и сел на край выступа, свесив ноги. Ветер был сильнее, чем тогда. Тогда…Я зажмурился сильно-сильно и потряс головой, будто стараясь сбросить наваждение. И вдруг, резко распахнув очи, посмотрел налево. Вздохнул. Там никого не было.Наивно, однако. А так хотелось, чтобы это был сон. Где-то внутри я мечтал сейчас оказаться на таком же выступе пятьюдесятью этажами ниже. Увидеть улыбку через прозрачную кислородную маску, кривую фигуру и треплющуюся на ветру длинную черную мантию. Иса.