Варр недоверчиво склонил голову.
— Друг?
— Ну или хозяин, называй, как хочешь. Я не звезда арены, всего лишь робот-помощник.
Пару минут висело молчание. Я нервно переключал системы, пытаясь найти хоть что-то.
— Прости за лицо.
— Да ничего, — я пожал плечами. — Его больше некому демонстрировать.
— Кто создал твое тело? — Варр сделал шаг ко мне на встречу.
— Не знаю, — я насторожился. — Почему ты спрашиваешь?
— Я видел много киборгов, но твоя конструкция одна из самых удивительных.
— М? О чем ты?
— Очень тонкая работа. Основное правило кибербоя — размещать центр управления не в голове. Потому что от удара такой силы у дешевых моделей она обычно отлетает, а у более дорогих, кому в погоне за реализмом лицо сделали мягким, наблюдаются сильные повреждения систем. Либо же делают таких, как Молот. Безэмоциональный танк, зато защита со всех сторон. Но на человекоподобных зрителю смотреть интереснее. В тебе эту проблему решили, однако, оригинально. Шоковая заморозка лицевой панели сделала ее твердой. Хоть это и привело к разрушениям в областях, куда перераспределилась нагрузка, но самое ценное — твой мозг, остался цел. Интересная технология, я о ней слышал, но вживую вижу впервые. Слухи давно ходили, но официально, увы, так и не представили.
Варр обходил меня вокруг, а я не знал, как реагировать.
— Ты не похож на боевую модель, очень человечный. Откуда ты такой взялся? — Что тебе нужно? Если ты хочешь эти технологии, я понятия не имею, кто и зачем меня разработал. Мой хозяин — обычный старик, ремонтирующий бытовых киборгов.
Мои слова собеседника рассмешили.
— Обычный старик, говоришь? Ты вообще знаешь, сколько твое тело стоит? Простому механику в жизни столько не скопить.
— Да нет, ты что-то путаешь, — я хотел возразить, но вспомнил щеголеватого посетителя мастерской, который скупал ненужные ему гайки и упрашивал старика меня продать. Сумма была огромной.
— Так ты действительно не знаешь? — тон Варра изменился, стал тише и серьезнее.
— Не знаю, — я отрицательно мотнул головой.
— А ты помнишь что-то из… прошлой жизни?
Я вздрогнул и посмотрел на киборга. Его взгляд показался мне взволнованным. Похоже, вопрос был очень важным.
— В смысле?
— Ну… — он запнулся, — тебе никогда не казалось, что ты был человеком?
Мои пальцы перестали печатать и я развернулся к собеседнику.
— Я помню ощущения человеческого тела. Иногда мне кажется, что я уже был в местах, которые вижу впервые. Еще помню траву и солнце, но с этим воспоминанием все совсем странно, такого в Башне нет.
— Это все?
— Все.
Варр потупился, он выглядел растерянным.
— А ты что-то помнишь?
Он кивнул и прикусил губу.
— Расскажешь?
— Я помню, как меня убили, — едва слышно ответил киборг.
Такого я не ожидал.
— В каком смысле?
Варр прислонился спиной к стене, его взгляд будто отсутствовал. Он молчал пару минут, а затем начал рассказывать:
— С самого моего пробуждения со мной работал человек, вроде психиатра, он следил за моим состоянием. Я рассказывал ему об образах, которые всплывали в моей памяти. Он объяснял, что мой мозг создавался искусственным интеллектом на основе данных о совершенно разных людях, поэтому подобные иллюзии могут возникать. Мол, не обращай внимания. Но со временем я понял, что этот человек не на моей стороне.
Киборг опустился на пол.
— Сперва это были разрозненные ощущения. Особенно много видений было, когда тестировали мои системы после боев, довольно болезненная штука, если в контексте киборгов вообще можно говорить о боли. Воспоминания приходили, словно вспышки, какие-то совсем туманные, другие предельно четкие. Щкола, университет, какие-то друзья, исследования, улицы пятого этажа. Я не воспринимал их всерьез до последнего времени. Было много воспоминаний с Норой, девочкой лет пяти-семи, моей дочерью. В одном она пытливо выспрашивала, почему мое имя пишется с двумя К - Рикки, а у ее одноклассника - с одной. Еще был дневник, подписанный тем же именем, Рикки О’Барр. Я все списывал на совпадения, думал, что это косяки выборки данных искусственным интеллектом. Но полгода назад вспомнил зал, там было много людей, они все пристально смотрели на меня, кто-то зачитывал приговор серийному убийце и маньяку, все тому же Рикки О’Барру. Этот зал был один-в-один тот, в котором я проснулся. Поэтому на одних лицах была улыбка, а на других застыл ужас. Меня, как человека, убили в тот день, на их глазах. Тех, кто улыбался, я хорошо запомнил.