Я машинально поставил одной рукой чайник, взял ломтик хлеба из корзинки и хотел было сесть, посмотрел на стул и внутри резко похолодело. Я почувствовал тревогу и острое желание сбежать, но ноги стали будто ватные — не то, чтобы они не держали меня, но ощущал я их странно.
На стуле сидел Иса и угрюмым, пронзительным взглядом буквально испепелял меня. Я медленно, не делая резких движений, стал отходить к двери. Может, он даст мне уйти без сцены? Меньше всего я хотел сейчас получить очередную дозу ненависти от этого чудовища.
— Стоять! — строго и низко приказал Иса. Вот черт, да что ему от меня надо? Он же спит в это время. — Ты где был?
— Я… я… — почему-то я замялся, хотя и не совершал ничего предосудительного.
— Отвечай! Где ты был? — раздраженно повторил он свой вопрос.
— Гулял. — мой голос прозвучал неожиданно тихо. Я заметил, как правая бровь Исы свирепо дернулась. За что он меня тиранит?
— И часто ты так поздно гуляешь? — он продолжал невыносимо сверлить меня взглядом. Как вообще у человека могут быть такие тяжелые свинцовые глаза? И с чего его волнует, сколько я гуляю? Он всегда запирается у себя в комнате, как червь, и выходит только чтобы стащить что-то в холодильнике. Откуда такое любопытство?
— Я доделал свою работу, а тебя нет, — продолжал Иса. — ни в двенадцать, ни в час, ни в два, ни в три. Сейчас четыре часа утра. Какого черта, Арним? — вау, он впервые за все время назвал меня по имени, а не обозвал. Признаться, я даже удивился, и на секунду эта мысль меня отвлекла.
— Я просто гулял. Правда. — я инстинктивно вжался спиной в дверной косяк.
Иса встал и в пару огромных шагов оказался рядом со мной. Ростом он был около двух метров, почти на голову выше меня. Нос с выраженной горбинкой, острый и длинный, глаза глубоко посаженные, миндалевидные, черные, как копоть. Вся фигура его, ломанная и угловатая, подходила больше под образ гротескного злодея, чем сына милейшего старичка. Иса с минуту молча смотрел на меня, я ожидал, что он меня ударит или прогонит, но парень неожиданно спокойно попросил:
— Пожалуйста, приходи не позже одиннадцати. Этот город лишь кажется тихим, ночью здесь опасно. — Вспышка гнева оказалась недолгой. Иса выглядел сильно уставшим, слишком, чтобы читать мне долгие нотации. Даже его всегда резкий взгляд вдруг стал каким-то блеклым и рассредоточенным. — Я серьезно. Иначе вообще выходить не будешь. И с людьми чтоб не говорил. Понятно?
Он мельком глянул на часы и вздохнул:
— Весь сон насмарку.
Не сказав больше ни слова, Иса поспешно скрылся в своей комнате. Одиннадцать, значит. Я поморщился. Это означало для меня неприятные встречи, но если он вздумает снова так меня дожидаться, будет еще хуже. И вообще, с чего это Иса ждал моего возвращения? Я налил чаю и устроился в кресле в гостиной. Читать перехотелось. Я все думал и думал о произошедшем. О том, что Исе не все равно, что со мной будет. С самого начала я чувствовал себя дома пустым местом, и это давало мне определенную свободу. Я думал, что даже если не вернусь, они не хватятся, по крайней мере, не сразу. Тем более Иса. Думал, что могу делать все, что захочу. Но сегодня мне показали, что нет. Иса… Что ты за человек? Может, у него какое-то психическое расстройство? Помимо того, что совершенно точно он — расстройство для своего отца. Слишком уж резкие перепады настроения. Терзаемый сомнениями, я закрыл глаза и погрузился в ворох воспоминаний об ощущениях прошедшего дня, ни одно из которых, впрочем, мне не удавалось крепко ухватить.
Глава 3. Хочешь убивать?
Несколько однообразных дней прошли в новом для меня режиме. Изменять сложившимся привычкам было неприятно, однако выбирать не приходилось. Теперь я чаще сталкивался с Исой, который, впрочем, перестал ворчать на меня при каждой встрече и попросту игнорировал, хотя нахождение с ним в одном пространстве все еще было крайне нервным и некомфортным.
Самой удручающей утратой оказалась потеря ночных прогулок, они были уютнее и уединеннее дневных. Зато я впервые обратил внимание на искусственность местного времени суток. В энциклопедии подробно описывалась система, как на верхних этажах день создавался с помощью зеркал, отражавших свет ближайшей звезды Яньлэй. Однако нас, жителей нижних уровней, ее сияние не достигало и для комфорта людей сутки имитировались иллюминацией. Еще я заметил одну странную особенность — книги авторов с верхних уровней описывали нашу пропитанную машинным маслом действительность, местные города и людей. Но в книгах выходцев с нижних этажей помимо Яньлэй фигурировала еще одна звезда, которой не было в нашей системе, более того, ее вообще не было ни в одной из известных систем. Имя этой звезды — Солнце. Книги таких писателей называли фантастикой, в них рассказывалось о буйной растительности, множестве видов экзотических животных и солнечном свете, описание которого у всех звучало поразительно похоже на мое воспоминание. В интернете не было ни единого объяснения, более того, не было вообще никакой информации на этот счет, будто подобное никогда и никому не приходило в голову или же эти сведения специально кто-то затер. Очень странно, один и тот же образ несуществующей звезды жил в памяти большого количества людей. Причем не только звезды, но целого мира, и множество историй не противоречили друг другу, наоборот, дополняли, будто все люди были авторами какой-то одной прекрасной фантастической вселенной. Меня эти мысли встревожили, я не понимал, то ли это часть массового помешательства, то ли остатки коллективной памяти, преодолевшие ограничения пространства и времени.