Шварц коротко, отрывисто смеется.
— Вы быстро учитесь! Чистое совпадение. С удовольствием послушаю доктора Камински.
Кейс встает, и спускается вниз, зная, что Шварц на самом деле не закончил. Черта лысого, он только начал свою педагогическую мистерию!..
Но нужно идти: ей смотрят вслед.
— Позвольте представиться, — говорит Камински, — мировое зло, женская ипостась. Доктор права, доктор психологии Кейс Камински. Полный список регалий найдите сами, в базе данных все есть, рубрикатор «Сфорца C.B.» — члены делегации. Происходящим вы обязаны мне, поскольку я захотела реформу в университете в качестве свадебного подарка. Как всякое мировое зло, я сентиментальна и питаю привязанность к этому месту. У меня там любимый дедушка преподавал, понимаете ли. И вообще все это касается лично меня.
Деметрио смеется в ладонь, делая вид, что кашляет. Не ржать невозможно. Камински — настоящее чудо. Даже после Шварца она выглядит… как хорошее, доброе шило в заднице. И несмотря на то, что эту задницу только что усадили на горячий противень, наличие Камински в зале ощущается.
— Сейчас вы будете нас бить за сообразительность и оперативность. И почему я не удивлена? Меня в школе за это били… пытались, — усмехается она. — С момента звонка покойного Морана мы успели подумать, что могли бы сделать полезного — и составили заявленную концепцию образования. Я составила, лично. Ну я же не думала, что это никому не интересно, кроме господина Шварца? Видеть решительно во всем коварную интригу — дело увлекательное, но уж позвольте вас ненадолго отвлечь. Для начала я хотела бы поблагодарить господина декана — вы что, думаете, вашу отставку приняли? — Шварца за ясное изложение преамбулы.
Джастина делает вид, что чихает. Морщится, быстро щиплет себя за кончик носа. Хороший способ, надо запомнить. Невозможно же просто слушать. Не получается. Шварца не разглядишь, слишком сильно изворачиваться надо, а хотелось бы на него сейчас взглянуть.
Камински чего-то боится, до смерти и хуже смерти. У нее просто та же реакция, что у некоторых наших. Когда под огнем встают и идут навстречу, и еще рожи строят и приговаривают — «Эй, мазила, я здесь!». И тогда начинает бояться враг; Деметрио на его месте боялся бы — но он на своем и совершенно счастлив. Наконец-то есть чем дышать. Окружающий мир перестал быть разреженным как горный воздух.
— Господа, позвольте вас торжественно поздравить. Вы ждете от системы образования пяти невозможных вещей до завтрака, после завтрака и вместо завтрака. Вы хотите, чтобы вам сделали компетентных и тактически независимых специалистов в довольно жестоком деле. При этом, вы хотите иметь возможность контролировать их полностью. Вы их боитесь. И самой профессии, и людей, которые в ней преуспевают. Но компетентного и тактически независимого специалиста-безопасника трудно контролировать извне. А полностью — невозможно. А полагаться на них — невыносимо. Значит, контролировать нужно изнутри. В прежние времена к этим задачам порой подходили более здраво. Выводили бульдогов. Приручали гепардов. Но вы пошли другим путем. Решили вырастить себе… «сиротское войско». Одновременно, как водится, дав «сироткам» понять, что само их существование зависит от степени их нужности.
Даже не всегда так, думает Деметрио. Он не любил говорить о себе, но любил слушать о других, и вчера услышал довольно много. Пока они искали информацию, пока потрошили архивы биллинговой системы, выясняя, кто получил гонорар за авторство идеи. Об университете, о населяющих его людях, о работе в Совете. О любимом начальстве — тут ревновать впору.
Он улыбнулся внутри, под кожей, как привык для себя, а не для дела. Смеяться вслух он еще мог, улыбаться — почти никогда. Вспомнил все, что потом — и улыбнулся.
Джастина слушает, прищурившись. С утра треснула газетой по лбу, прошипела «Медиаманьяк!». Есть немного, хотя на такой эффект он не рассчитывал.
Не только от нужности, а от искренней услужливости. От восторженного… раболепия. Редкое слово вспоминалось с трудом, а вот его содержание — сразу. Неприятная штука.
— Но жить так не может никто. Вы все знаете, что такое синдром заложника. Так вот. Вы плодите его у ваших специалистов по безопасности. По отношению к себе. — Камински выплевывает последние слова как порцию яда, которая должна пролететь пятьдесят шагов и попасть жертве точно в глаза. — Как вы понимаете, такую ситуацию нельзя назвать… безопасной. По существу, это антоним.
Деметрио слушал внимательно: это касалось его лично… дважды. Не считая политических дел. Очень вовремя. Пусть ультиматум Винланда и кое-какие высказанные вслух фантазии хорошенько улягутся в головах, а там поглядим. Но это заголовок. Слоган. Девиз. Идеальный.