Вем присел. Зажав себе нос пальцами, принялся собирать осколки.
– Простите, этого больше не повторится, обещаю, – прогундосил. – Что вам грозит за растрату, Раиса Кузьминична? Я могу посодействовать деньгами.
– Не надо денег, – отмахнулась она, распахнув зарешеченное окно. И смирившись с потерей, добавила. – Я скажу, что из опытного крыла снова сбежали мыши, они и опрокинули. Вы же не выдадите меня?
– Можете рассчитывать на мое молчание.
Жаль, к поцелуям они так и не вернулись. Пациент выбросил осколки, и сославшись на срочное забытое дело, вновь сбежал. К тому моменту зачарованный пол уже был чист.
В общежитии Вемовей закрыл дверь на засов до упора. Вынул из внутреннего кармана сюртука сосуд с ультрамариновой жидкостью. Целый и невредимый.
Аккуратно налил в фарфоровую чашу на дно дурман. И действуя медицинским пинцетом, опустил в него пару носовых платков с вензелями. Их было заполучить проще всего, просто вытащив из целого вороха подобных в служебной гладильной. Тщательно промокнул. Затем выложил платки на поднос, присыпал бесцветным порошком и оставил высыхать. Синева не оставила пятен, лишь освежила белый цвет.
Ему оставалось наведаться в комнаты одного должника и оставить гостинцы. А учитывая, что он уже изучил распорядок дня рыжих братцев, как и замок на дверях их номера, дело вполне решаемое.
***
Григорий Заблицкий сегодня соизволил явиться на занятия. На перемене как обычно собирался засесть со свитой в беседке. Однако в этот раз там смердело навозом так, что все разом благородные юноши вытащили платки и закрыли свои нежные носы, как их с пеленок учили.
– Куда только эти скоты-уборщики смотрят?! Пойдем отсюда, – скомандовал Григорий, и через миг чихнул.
Урок Военной истории проходил в лекционном зале. Вел его известный приглашенный профессор, родственник министра по казнотратам. Занудство, да не прогуляешь.
Компания направилась на верхние ряды, где, выжив "слабаков", вольготно разместилась.
Седовласый профессор, поправив пенсне, заглянул в собственные записи и упомянул, что вскоре ждет от всех курсовые.
– Конев, напишешь за меня, – велел Григорий, натирая нос платком до красна.
И прыщавый паренек, наловчившийся отлично подделывать почерки, кивнул:
– А тетрадь?
– Тетрадь..., – произнес Григорий, – Апчхи!
Посреди лекции о Второй Панокийской войне, а в частности о переломной битве под Зрянском, Григорий Заблицкий вдруг встал с места и согнулся, рассматривая собственные колени. А потом мелко затряслись его плечи.
– Григ! Эй, что с тобой? Что там?
Приятели, недопонимая, зашикали со своих мест. Заблицкий тем временем разогнулся и стало понятно, что он смеется. Да еще как! Взахлеб.
– Ха-ха! – Григорий сел на ступени, устланные ковровой дорожкой и стал снимать с ног ботинки. Красивые, цвета вина, из кожи ягненка.
– Григ, зачем!?
– Они не нужны мне, – воскликнул весело парень. – Вы все! Снимайте с ног кандалы! Они нам больше не нужны! К изнаню это вонючее училище! – он заскочил босиком на парту и, залихватски разведя в стороны руки, принялся приплясывать. – Чего стоите? Снимайте! В испод всех занюханных профессоров! К драконовому дрыну ректора! И батюшку моего! К изнаням, пусть гады сожрут его с потрохами! Задрали его сволочные приказы! – горя шальным взором, парень раскрутил в руке за шнурок ботинок и со всей силы швырнул его. Тот тяжело взвился под потолок над рядами парт. Лектор слеповато поправлял очки на носу, когда ботинок феерично приземлился ему в лоб, а затем шлепнулся на трибуну, припечатав ведомость.
– В яблочко! – Заблицкий затряс кулаком над головой.
Все, кто пытался в тот неудачный урок утихомирить Григория, получали от него пяткой в глаз.
***
Весть о том, что Заблицкого старшего отчислили за употребление дурманного нектара, облетела училище со скоростью бешеного дракона. На сей раз ни совет училища, ни высокородный отец курсанта не смогли замять произошедший инцидент. Мало того, что гневался почтенный профессор из столицы, получивший ботинком в лоб, так еще кто-то из шустрых учеников записал происходившее в лектории сие непотребство на агатит и поделился с друзьями. В тот день произошел обыск в номере братьев Заблицких, и в фарфоровом супнике с золотой каемочкой был обнаружен патрулем дурманный нектар.
Григорий все отрицал, но, когда ему предложили отправиться на полное дознание к чтецам, отказался.
На утро собралась толпа зевак, пришедших поглядеть, как чемпион покидает училище. Полина как раз направлялась в отдел душеспасательства, когда застала процессию. Григорий Заблицкий с сопровождающими следовал в сторону портального грота. На дракушне его ждал дракон-перевозчик, ибо по слухам переход порталом старик Заблицкий сыну не предоставил. Чемпион прятал загнанный взгляд от толпы. Полина спустила заслон и прочла на его эмокарте море обиды и праведного возмущения. Парень считал себя незаслуженно выгнанным и дико злился, а еще присутствовали и нотки отчаяния. Григорий на миг запнулся, глядя куда-то в толпу зевак, а потом вспыхнул яростью.