Зазвенело, рушась, стекло, крупные осколки полетели на землю и там зазвенели ещё раз. В беседке ойкнули пацаны. Где-то в первом подъезде закричала женщина. На всякий случай Жека запустил камень и в окно кухни.
В доме позагорался свет, захлопали форточки, заскрипели балконные двери. Отовсюду высовывались встревоженные головы.
— Где это?
— Что там такое?!
— Вызывайте милицию!
Жека слушал всё это уже в беседке, глядя наружу сквозь её виноградную стену. Недавние его противники тоже набились туда. «Вот больной», — выдохнул пацанчик с медведем на футболке.
— Ну что, — весело предложил Жека, — побежали отсюда?
Пацаны не заставили себя уговаривать. Скоро все четверо стояли, запыхавшиеся, у стены трансформаторной будки — той самой, будки раздора. И Жека, то и дело высовываясь из-за угла, убеждал пацанов не улепётывать дальше, а помочь ему в одном важном деле.
Не успел он закончить свой короткий, полный недомолвок («Ну, вы понимаете, да?») рассказ, как под стеной дома просеменили, захрустев битым стеклом, две торопливые фигуры. В руке мужской фигуры белел и характерно позвякивал пакет, а фигура женская без конца одёргивала и поправляла платье. Жека так и предполагал: дожидаться милиции и потом объяснять, что делает семейный мужчина и посторонняя ему женщина в чужой квартире, парочка не стала, предпочла ретироваться.
Приехала ли милиция, так и осталось неизвестным. Когда два силуэта, напоследок воровато оглянувшись, исчезли за углом, за ними вслед скользнули четыре осторожные тени. Жекины новые знакомцы прониклись необходимостью помешать этим двоим в их стыдном деле. Обещание увлекательного приключения и заодно прикосновение к чему-то непристойному и манящему притянуло их, как сильнейший магнит. То, что Жека простил им проспоренный пятёрик — вернее, признал, что выспорил его не очень честно, — тоже сыграло свою роль.
И напрасно, набродившись, многократно отхлебнув из длинной тёмной бутылки и вроде бы успокоившись после звенящего квартирного кошмара, парочка думала найти покой и уединение на ночном пляже, тёмном и молчаливом. Пляж оказался вовсе не молчаливым, и здесь их персональный кошмар получил своё продолжение.
Всё началось с неожиданно и одновременно раздавшегося с разных сторон улюлюканья. И продолжилось едва ли приятней.
— Снежана проститууууткааа! — раздавалось вдруг из-за волнореза звонко и уверенно.
— Снежана шлюююха! — неслось через очень недолгое время от спасательной вышки.
— Шалава позорная!
— Снежана дууура!!! — вопила темнота голосом того, кто не смог подобрать выражение посмачнее.
Гена вскочил. Он метался туда и сюда, но ничего поделать не мог: после каждого выкрика мелкая тень срывалась из своего укрытия и уносилась подальше. И тут же прокрадывалась обратно.
— Снежана, иди домой! — кричал Жека, внося свою лепту, и тоже убегал.
Всё это было некрасиво и жестоко — но необходимо. Теперь Жека даже уважал тернистый путь курортных влюблённых друг к другу, но приходилось быть неумолимым. А малолетним шалопаям такое развлечение очень даже нравилось, ведь травить ближнего — одна из любимых человеческих забав.
Другие ночные пляжники потревожено высовывались из тёмных своих углов, вертели головами, гадая, что здесь происходит. Ничего, ясное дело, не понимали и Гена со Снежаной, и Жека им совсем не завидовал. Но долго это не пролилось. Скоро Гена увёл свою всхлипывающую подругу с пляжа прочь.
Жека с юными сообщниками немного прокрался следом за парочкой, проследив, чтобы курортные влюблённые не юркнули во вчерашний тёмный сквер. Но те, видимо, догадались, что здесь им покоя не дадут, и проследовали туда, где начинались жилые дома. Тогда Жека и его новые друзья распрощались, довольные друг другом.
Любовники вступили на тёмные городские улицы, и Жека, ориентируясь на цокот женских каблуков, следовал за ними незримым призраком. Он опасался, как бы Гена не сподобился утешить Снежану где-нибудь на укромной лавочке или прямо в подъезде, но этого не случилось. Подруга чмокнула Гену в щёку на углу дома и посеменила в лунном свете к двери. Гена печально смотрел ей вослед.
Жека подождал, пока высокая фигура убредёт в темноту, и отправился в другую сторону — рассказывать заспанной тёте Оле, что в палатке его совсем загрызли комары.
Вокруг стремительно проносилась южная ночь.
Завтрашняя ночь обещала быть решающей.