Глава 13
Ступая на частично освещённую тремя фонарями цыганскую улицу, Жека настроился увидеть беготню, суматоху и толпы озабоченных чернявых людей. Но ничего этого не было. Нет, люди попадались: на тёмной лавке обжималась парочка, за забором перекрикивались на нерусском языке, а чуть дальше нужного Жеке двора кто-то волочил вдоль дороги спиленную ветку.
Небо уже вовсю сияло звёздами, но на самом деле было ещё совсем не поздно, начало десятого. Просто август здесь уже с неделю как вступил в свои права. Жека выяснил это, когда закинул между делом Воробью:
— Блин, скоро в школу…
На что тот удивился:
— Да где же скоро, ещё целых три недели осталось.
И действительно, в детстве три недели это много. Не то, что потом…
Но всё это было неважно, а важно было то, что отсутствия машины здесь, похоже, ещё не обнаружили.
И оттого, что отсутствия машины ещё не обнаружили, Вор Велосипедов смотрел на Жеку в калиточный проём снисходительно и нахально.
— Ваша машина у меня, — сообщил Жека в его неприятное лицо, и полученное от этого удовлетворение было мало с чем в жизни сравнимо. — Отдайте велосипед, и я её верну.
Вор Велосипедов раза три моргнул, переваривая услышанное. Потом вытянул шею, вглядываясь в пространство позади Жеки. Глаза его полезли из орбит. Он подпрыгнул на месте и, захлёбываясь какими-то неизвестными Жеке словами, вырвался из калитки. Если бы Жека не успел отскочить, то был бы снесён и отброшен на несколько метров. А цыганский человек уже бегал кругами на том месте, где раньше стоял жигуль, и был похож на собаку, что потеряла след. Сходства добавляли доносившиеся с его стороны жалобные, похожие на скулёж звуки.
Потом он на полушаге замер, и голова его медленно повернулась в сторону Жеки. И под взглядом отражающих фонарный свет выпученных и жутких глаз Жека отступил, как под напором шквального ветра.
Из-за заборов и калиток выглядывали любопытные головы, их было видно при свете фонаря. И у кучи хвороста рядом с двумя соседними дворами кто-то возился — и оттуда, кажется, тоже посматривали с интересом.
Вор Велосипедов шаркнул по земле ногой, словно бык копытом, и устремился к Жеке. И Жека, видя бешеное его лицо, уже дёрнулся в панике убегать, но потом малодушный, хоть и объяснимый этот свой порыв подавил. Потому что бежать было, во-первых, бессмысленно — догонит, а во-вторых, всё это затевалось не за тем, чтобы бегать тут зайцем.
Цыганский страшный в своём гневе человек подбежал к Жеке и схватил того за рубаху на груди. Затрещала ткань.
— Где?! Моя?! Машина?!
Шибающие чесноком плотные хриплые слова разбивались о Жекино лицо и разлетались невидимыми брызгами.
Слова прекратились, и Жека тут же почувствовал, как всё вокруг заходило ходуном. Это Вор Велосипедов стал Жеку яростно трясти. Понимать, насколько же этот волосатый мужик сильнее него, было очень неприятно. Голова болталась на шее, и казалось, что она вот-вот отлетит.
Рубаха затрещала ещё, и тут Жека ощутил прилив ярости, смачной, боевой и горячей. Какой-то урод схватил его и трясёт здесь, как нашкодившего щенка — его, его-ребёнка, которого ждут сейчас дома, которого любят мама, папа и бабушка… Ах ты ж скотина!
Жека уцепился пальцами в гадостно волосатые руки, напряг шею и размахнулся всем туловищем, выгнувшись дугой. И ударил лбом, особо не целясь, куда получится. Получилось в грудь, да и то совсем слабо. При этом носом и губами Жека наткнулся на пальцы цыганского человека, и вот это было неудачно. С самых ранних школьных лет нос Жеки был в драках его слабым местом. С таким носом было очень неудобно держать удар: от малейшего тычка кровь оттуда начинала литься ручьём. Жека к этому привык и, дерясь, относился как к данности, приходилось только постоянно шмурыгать и следить, чтобы не попало на одежду, но в драке как уследишь. Это, конечно, мешало, к тому же зачастую противник начинал кричать, что драку нужно заканчивать — это, мол, уже его победа…
Сейчас пустить из носа красное было для Жеки скорее неуместно. С одной стороны, избивший ребёнка до крови мужик вроде как оказывался в уязвимом положении. Неизвестно, правда, как оно считается у цыган, но навряд ли сильно по-другому. Со второй же стороны — будет ли пускающий носом красные пузыри Жека достаточно убедительным, диктуя здесь свои условия?
Нос, однако, вроде бы выдержал контакт, вкуса крови на губах Жека не чувствовал.
После Жекиной попытки удара Вор Велосипедов перестал его трясти и уставился в лицо. Ноздри продолжали раздуваться, цыганский человек всё ещё походил на взбешённого быка, но к бешенству в его взгляде теперь немножечко, процентов на десять, было примешано удивление.