Они уселись на пол среди разбросанных вещей, поваленных кресел и прочего разгрома, а Костя просто перевернулся на спину и остался лежать, тяжело и сипло дыша. От стола на всех смотрел опоздавший к вылазке взъерошенный Акула. Перед ним разбросалась по столу добротная синяя верёвка, а руки его продолжали машинально вязать ковбойскую петлю.
Николаич посмотрел вокруг, поцокал языком и отправился флегматично поднимать кресла и собирать разлетевшуюся повсюду одежду и обувь. Нашёл на полу отлетевшие под стенку и чудом не раздавленные Костины очки, подошёл, нацепил тому на нос, помог бедолаге подняться.
Поднялся и Фёдор. Плюхнулся в заскрипевшее кресло, сверкнул лысиной и глазами в Костину сторону.
— Слышь, ты, Гарри Поттер… — проговорил он, и в тоне и в голосе его проступили жёсткие, совсем прямо железные интонации; Фёдор, оказывается, мог быть не всегда приветливым. — Тебе же было сказано: не лезь, не лезь на улицу. Ну какого хрена?..
Да, Жека думал, что раскусил человека-Фёдора — он знал нескольких таких: на лицо ужасные, добрые внутри. Но Фёдор смог его удивить.
Серая взвесь оседала на пол и на людей, и казалось, что в комнате идёт снег.
— Прошу прощения, — вяло поднял руку Костя. — Я только чуть-чуть приоткрыл, хотел проветрить, а оно фигак…
Крики, грохот хлопающей двери, рёв ветра ещё звенели у Жеки в ушах. Ворвавшаяся внутрь их жилища стихия выдула из комнаты тепло, и швыряться друг в друга ещё и, выражаясь образно, льдом упрёков было ни к чему.
— Зато теперь человек убедился, что курение может убить, — сказал Жека, просто чтобы сгладить углы.
Николаич и виновник торжества Костя улыбнулись. Усмехнулся и лысый Фёдор, после паузы, не столько оценив шутку, сколько соглашаясь разрядить обстановку.
Не улыбался и не усмехался только человек-акула. Он, видать, и не слушал, потому что усиленно думал о чём-то своём. Он думал о своём и не переставая вертел в руках синий верёвочный моток, рассматривал, чуть на зуб его не пробовал.
Потом Акула перевёл взгляд на шкаф.
— Это всё фигня, — заявил он. — А вот что касается…
Он махнул рукой, перебивая сам себя.
— Я этот шкаф проверял. Я, когда сюда попал, всё тут осмотрел, времени-то хватало, один тут куковал. Так вот: верёвки этой там не лежало.
Сенсационное его заявление зазвенело в воздухе — повисело там немного, а дальше рассыпалось. К словам Акулы отнеслись скорее скептически. Даже с учётом других чудес Башни и невероятностей окрестной географии проще всего было предположить, что коммерческий человек верёвочный этот моток при первом осмотре не заметил. Тем более изначально в шкафу том, видимо, содержимого хватало: постельное бельё и одеяла (свои Жека брал тоже оттуда), тапки в магазинной упаковке, полотенца, зарядки для телефонов, электрические удлинители, кое-какая посуда и ещё всякое. Спорить с Акулой не стали, тем более зачем доказывать то, в чём и сам не уверен, но и тему о чудесном шкафе не поддержали.
Послушали немного бурю за окном и отправились готовить поесть. Там, на кухне, тоже имелось окно, так что бурю вполне можно было слушать и за другим столом, кухонным.
Кое-какие продукты из тех, что хранятся недолго, заканчивались. Но в этом плане тревожиться не стоило: в ящиках кухонных шкафов, на полках и под сиденьями кухонного уголка хватало упаковок сыпучих и консервированных припасов. Похоже, что пребывание в Башне рассчитано на изрядное время, и из-за того, что в холодильнике закончатся сардельки, обратно по домам Жеку с его новыми товарищами отправлять не станут.
Немного придавленные погодным фоном, а ещё подутомлённые участием в шоу-программах «Унесённые ветром» и «Спасение рядового Костика», башенные обитатели молчаливо приготовили себе пищу, так же молчаливо её употребили и разбрелись кто куда. Жека сперва хотел разбрестись в душевую кабину, но там, опередив его, уже кто-то плескался. Тогда Жека разбрёлся назад в коридор.
В зале за круглым столом сидели Фёдор и Николаич. Они, кажется, о чём-то негромко беседовали, и Жека не стал им мешать. Он заглянул в спальню, там обнаружился сидящий в темноте человек-Костя, лицо его бледно освещалось светом телефонного экрана. Значит, в душевой кабинке пребывал Акула. Жека собрался уже примоститься на свой топчан, но тут ему подумалось, что человеку-Косте, может быть, хочется побыть одному. Тогда Жека отправился на кухню.
Костя упоминал про телефонный кэш, и Жека стал разбираться, как же этот кэш отыскать. Поковырялся в телефоне, не нашёл и решил спросить об этом Костю, но не сейчас, как-нибудь потом. Посидел тогда просто так, думая о разном. Глазея на стену, обнаружил вдруг, что принимаемый им за бессмыслицу рисунок на обоях возле двери на самом деле складывается в изображение песочных часов разных очертаний и размеров. Поразмышлял о том, стоит ли, учитывая обстоятельства, воспринимать это как тонкое издевательство. Тут из-за двери донёсся голос человека Акулы, и Жека забыл про обои и потопал в душ.