Возвратившись в общежитие, Жека брёл к себе в комнату медленно и уныло. На шестом этаже кто-то не закрыл форточку возле лоджии, оттуда тянуло и свистело. Жека направился закрыть и только тогда заметил расположившуюся на подоконнике высокую тёмную фигуру. Вздрогнул, извинился и собирался уже идти дальше, когда узнал Вик-Вика. Неожиданно для самого себя решил подойти.
— Добрый вечер, это я, непонятная флуктуация студент Барсуков…
— Приветствую тебя в этот хмурый вечер, студент Барсуков, — раздалось с подоконника.
— Виктор Викторович… Что мне делать, а Виктор Викторович? Подскажите…
— Что у тебя за напасти, студент Барсуков?
Жека забрался на подоконник, Вик-Вик что-то отодвинул, это что-то было бутылкой с высоким горлышком.
— Понимаете… Обложили меня. Не знаю, как быть.
Вик-Вик хмыкнул.
— Гонят весело на номера? — усмехнулся он. — Да гаси ты их всех, чего там думать. Прорывайся.
Преподаватель махнул в темноте рукой и едва не свалился с подоконника. До Жеки донёсся забойный спиртной выхлоп. Вик-Вик был бухой в дрезину.
— Так много их, Виктор Викторович.
— Много… — Тёмная фигура завозилась, располагаясь поудобнее. — Раз много, тогда надобно применить хитрость. А если совсем много… Слышал такое: разделяй и властвуй? Кто сказал, знаешь?
— Э-э… Император какой-то?
Жекина рука полезла искать в кармане смартфон, нащупала там только дулю с маком.
— Эх, не знаешь. Знал бы, я б Тоцкому сказал тебе зачёт «автоматом» поставить…
Жека развёл невидимыми в темноте руками. Но в голове неожиданно задвигались мысли.
Хитрость. Разделяй. Хитрость…
— Будешь?
В руку Жеке ткнулось холодное бутылочное стекло. Он машинально отхлебнул. Какая же гадость, господи, палёнка галимая. Ещё и слабая.
— Спасибо.
В голове крутилась и крутилась идея. Про разделяй и про хитрость. Оно было здесь, витало в воздухе — близко, рядом. Разделяй и хитрость. Оно уже складывалось в некоторую конкретику. Да, есть контакт! Сначала — хитрость, потом — разделяй.
Жека пристроил бутылку на подоконник, стал нащупывать руку Вик-Вика, потом крепко её пожал. Рванул к своим, затормозил, обернулся.
— Спасибо, Виктор Викторович. Вы тут того, держитесь. Лет семь ещё это говнище продлится. Может, чуть больше. Потом, честное слово, полегче станет.
Вик-Вик молча смотрел из темноты. Протянет ли он до лучшей жизни, Жека не знал. Судя по тому, как налегал химический их необычный преподаватель на вот эту отраву с откровенным запахом этила из горлышка — по-всякому могло сложиться.
***
Тусклый свет из коридора лился в вестибюль и делил его по диагонали на две части, в коридоре другого крыла лампочка не горела. У неосвещённой стены выстроились Король и его прихлебатели. Их было девятеро. Они стояли на тёмной стороне, и это было символично, на какой же ещё стороне стоять этим гнусным подонкам.
В светлом, так сказать, углу ринга жались друг к другу Жекины немногочисленные товарищи. Всего шестеро. Все, кого смогли собрать. Было больше, но двое третьекурсников, которых привёл Ростик, в последний момент передумали и растворились среди лестничных пролётов. Здесь были только самые близкие, и ещё Группа Крови, кто-то притащил и его, и он смотрел теперь на происходящее диковатым взглядом. А вот сосед его культурист-пауэрлифтер (вот кто бы сейчас не помешал, вид он имел внушительный), хоть и собирался, отпал, сославшись на какие-то неотложные дела. Должны были ещё появиться Гоша с Черепом, которых Жека отправил с критически важной просьбой, заданием. Вот им пора было уже и возникнуть. Не хотелось думать о том, что они могли просто испугаться, забить на всё и попрятаться в укромных каких-то местах. Как бы там ни было, случившаяся задержка грозила обернуться полной катастрофой — и, похоже, уже ней оборачивалась.
Две компании вышли стенка на стенку, сцена была классической. Чем-то это напоминало шахматную партию, где два воинства стоят напротив, и в составе их есть фигуры разной степени силы и весомости. Но в шахматах условия соперников изначально равны, здесь же всё было не так. Здесь ситуация походила скорее на карточную игру, где почти всё зависит от расклада, от раздачи. И карты у противника имелись разного номинала. Ухмылялся в предвкушении выигрыша лидер-Король, злобно и трусливо зыркали его шестёрки, пучили пустые свои глаза близнецы-валеты. Сурово смотрели два туза, давешний пострадавший за любовь Кирпич и его, видимо, сосед по комнате, высокий Аркаша. Тот был неплохим рукопашником, с ним Жека познакомился позже, где-то через год, когда вместе играли в институтской футбольной команде, они стали тогда почти друзьями, и нахождение его в стане врага было теперь для Жеки особенно неприятным.