То, что я незаконнорожденный, как выяснилось вчера ночью, не так уж и важно; гораздо хуже то, что я рожден персидской наложницей, а значит, наполовину перс. Македоняне не желают подчиняться персу!
У меня нет ни малейшего желания влезать в эти кровавые разборки! Если честно, мне бы хотелось для начала хотя бы примириться с новым телом. Привыкнуть к тому, что я — ребенок, а уж потом можно было бы подумать и о чем-то другом.
Очевидно, что мне нужно время, и я мысленно пытаюсь просчитать, есть ли у меня хоть какой-то запас и сколько.
«Согласно тому, что мне известно, Гераклу суждено погибнуть лишь в 309 году до нашей эры. Значит, по идее, у меня в запасе как минимум еще четырнадцать лет. Хотя ночной инцидент говорит, что все может быть и не так. Мое появление явно внесло изменения во временной цикл, и теперь вся история может потечь совсем по другому сценарию».
Тут я понимаю, что все мои рассуждения имеют под собой лишь зыбкую почву предположения. Никакие мои знания не дают возможности рассчитывать на что-либо конкретное и незыблемое. Излишняя активность может привести моих конкурентов к негативной реакции, но и пассивность тоже не дает никаких гарантий.
«Однозначно, надо соблюдать крайнюю осторожность! — делаю этот напрашивающийся сам собою вывод. — Любые действия должны быть хорошо спланированы и продуманы. Таких нервных дамочек, как Роксана, лучше не провоцировать!»
Усмехнувшись, осознаю, что нашагал я уже порядочно, а ничего путного придумать так и не сумел. Единственная позитивная мысль за все это время — мне нужны союзники!
«Где же их взять⁈ — с тоской задаю вопрос самому себе. — Я во всех смыслах здесь чужой! Как духом, так и телом! Про дух и говорить не приходится, а тело…! Македонская аристократия считает меня жалким персом, и вряд ли хоть кто-нибудь из них изменит свое мнение и захочет сделать на меня ставку!»
В этот момент я слышу какой-то посторонний звук и поднимаю взгляд. Как раз вовремя, потому что вижу, как в шагах десяти от меня из кустов вылезает здоровенная псина — нечто среднее между итальянским мастифом и кавказской овчаркой, и вид у нее крайне недружелюбный.
Очевидно, застать здесь чужого зверюга не ожидала и потому застыла в раздумьях. Сомнения у нее длились недолго, и буквально через мгновение собака с утробным рычанием кинулась на меня.
За свою прошлую жизнь я был владельцем нескольких сторожевых собак. Занимался их обучением и знаю два непреложных правила: первое — никогда не бежать от зверя, и второе — не показывать страха! Наоборот, во всех случаях надо демонстрировать уверенность и право хозяина.
И то, и другое, и третье исполнить трудновато, когда на тебя несется такая махина. Коленки начинают дрожать, но я по-прежнему стою на месте. Оружия у меня нет, да и силы наши явно неравны, и потому в моем арсенале только вербальное воздействие.
Стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, начинаю орать все, что приходит на ум:
— Стоять, тварь! Сидеть! Да я тебя, зараза…!
Все знают: чтобы произвести впечатление друг на друга, звери громко рычат, ревут и прочее. Мои действия из той же оперы, только с давлением на опыт общения собаки с хозяином — надеюсь, в этом времени команды и ругательства такие же.
Мой грозный ор, как ни странно, подействовал, и зверюга недоуменно остановилась в трех шагах от меня. Продолжая рычать, она припала на передние лапы, скаля громадные клыки и оглашая сад оглушающим лаем.
Чем этот рев закончился бы в дальнейшем, не знаю, но, к счастью, на тропе появился хозяин собаки. Его негромкая команда привела к мгновенному результату. Псина успокоилась и тут же подбежала к ноге хозяина, а сам он подошел ко мне и улыбнулся.
— А ты не стушевался! Молодец, Геракл!
Меня всего колотит от нервного перевозбуждения, но я все-таки нахожу в себе силы не показать этого. Запрокинув голову, всматриваюсь в лицо незнакомца и вдруг понимаю, что я его знаю. Вернее, видел вчера ночью в зале и могу назвать его имя.
«Эвмен!» — произношу про себя имя, вспоминая, что именно так назвал его Мемнон и что именно этот человек своей речью предотвратил ночную ссору.
За долю секунды в моей голове проносится все, что я знаю об этом человеке.
«Эвмен из Кардии! Единственный грек, который достиг при македонском дворе самых высших должностей. Личный секретарь Филиппа II и начальник всей царской канцелярии при его сыне Александре Великом».