Как пел когда-то Высоцкий: «Если хилый — сразу в гроб…!»
И рецепт против этого во все века только один — зарядка, тренировка и закалка! С местом для всего этого тут проблем нет. Греки и македонцы — фанаты здорового тела, и во всех городах у них в обязательном порядке есть гимнасии и стадиумы. Александр Великий и сам был не чужд занятий, и здесь, в Вавилонском дворце, у него оборудованы несколько залов для борьбы и фехтования, а в парке отгорожен атлетический стадион и манеж для верховой езды.
В общем, места тут предостаточно, а что делать и как делать, меня учить не надо. Бег, отжимания, подтягивания, качание пресса — и так по кругу, и каждый день. Самостоятельно я не могу освоить только фехтование и верховую езду. Этим, прямо скажу, в прошлой жизни мне не приходило в голову заниматься. На лошади сидел несколько раз, могу проехаться рысью и даже галопом, но с возрастом и эти редкие выезды пришлось оставить. Ноги стали уже не те, а для конного спорта ноги — это все!
Задумавшись, теряю концентрацию и тут же пропускаю удар в голову. Звонко гудит бронзовый шлем, у меня все плывет перед глазами, а голос Энея гневно требует от меня полного внимания.
— Не спи, Геракл!
Бах! Грохочет его посох о мой щит. Бах! Закрываюсь от удара с другой стороны и делаю выпад…
Атака отдается пронизывающей болью в руке, а выбитый меч летит на песок ристалища.
— Неплохо! — подбадривает меня грек. — Только живее надо! Живее!
Подбираю оружие и вновь становлюсь в стойку. Глядя в глаза своему учителю, вспоминаю тот день, когда я в первый раз привел его во дворец.
Барсина с оханьем и вздохами выслушала мой рассказ. Раз десять она прерывала его своими взываниями к Мемнону.
— Ты слышал, Мемнон! Да наш мальчик — настоящий герой!
На это лысый толстяк каждый раз пафосно отвечал:
— Так ведь есть в кого! Недаром вы назвали сына Гераклом, моя госпожа!
Когда дело дошло до Энея, и я рассказал о том, что он меня спас, «мамочка» уже устала от восторгов.
Бросив брезгливый взгляд на грязную одежду нищего, она произнесла буднично и со своим неизменным снобизмом:
— Ты поступил очень достойно…
Забыв его имя, она вопросительно посмотрела на меня, и я, осуждающе наморщив лоб, подсказал.
— Эней!
Она мило улыбнулась в ответ.
— Да, Эней, ты поступил отважно! Даже удивительно, ведь ты не благородного происхождения! — Она изобразила милостивую улыбку. — Тебя проводят на кухню и накормят!
На мой очередной гневный взгляд она спохватилась и добавила:
— Конечно, конечно! Мы очень благодарны, и я прикажу, чтобы тебя щедро наградили!
Дав ей высказаться, я плотно сжал губы, изображая непреклонную волю избалованного ребенка.
— Нет, мама! Эней останется с нами! Отныне он будет моим учителем фехтования и телохранителем.
После этого у Барсины случился нервный шок, но выдержка этой женщины достойна уважения. Справившись с вспыхнувшим желанием наорать на своего слишком уж самостоятельного сыночка, она лишь удивлённо спросила:
— А Гуруш⁈ Разве он тебе не подходит?
Не дожидаясь ответа, её вспыльчивая, но лёгкая натура тут же приняла неизбежное, и она мгновенно вернулась к своему обычному безразличию.
— Ладно, пусть будет Эней, — её хорошенький носик испортила упрямая морщинка, — а Гуруша, раз он тебе больше не нужен, я прикажу продать. Мы не можем содержать лишних рабов!
В тот момент Гуруш позеленел от страха. Продажа для раба — это лотерея с практически нулевым шансом хоть что-то выиграть. Как бы ни был плох хозяин, раб всё равно предпочтёт его новому и неизвестному. Ведь вместо ложа из соломы в городском доме всегда можно получить лавку на галере или кайло в каменоломне. И там и там жизнь раба не продлится более нескольких месяцев.
Гуруш, конечно, бесполезен, но зла я ему не желал. Капризно оттопырив нижнюю губу, я демонстративно набычился:
— Хочу обоих!
Добавив в голос зарождающейся истерики, я быстро сломил сопротивление «мамочки». Да и, если честно, про кормление лишних рабов она бессовестно приврала. Сознательно или нет — не знаю, только никого она не кормит за свой счёт. Весь её крохотный двор полностью на содержании царской казны. Кто там сейчас ею распоряжается, Пердикка или Мелеагр, — неизвестно, только во дворце столько лишних людей крутится, что одним больше, одним меньше, никто и не заметит.
Встряхнув головой, отбрасываю воспоминания. Не время! Выравниваю дыхание и, закрывшись круглым щитом, выставляю вперёд тяжелый бронзовый меч.
Оценив взглядом мою стойку, Эней на всякий случай уточняет: