«Стремительность и беспощадность местного правосудия производит впечатление!» — пронеслось тогда в моей голове. Глядя на чудовищные мучения двух незадачливых грабителей и уже отводя взгляд, я не удержался от иронии: «Если мне когда-нибудь доведется стать царем, то, обещаю, буду просто и без затей рубить преступникам головы! По старинке, без всяких там выкрутасов!»
После Мириима наш караван двинулся вдоль Евфрата, и прошло еще полтора месяца, прежде чем мы достигли Аузара, или, как называют этот сирийский город в наше время, Дейр-аз-Зора. К этому времени выдохлась не только Барсина — все уже были на пределе. Как оказалось, никто из нас, за исключением Энея, к таким переходам не был готов. Даже лошади исхудали и еле тащили груженые повозки, которые тоже требовали серьезного ремонта. В общем, все вздохнули с облегчением, когда Барсина решила остановиться в этом городе на длительный отдых.
Едва наш караван въехал в ворота города, как тут же, словно из воздуха, возник тот самый пухлый человечек, сходу пообещавший решить все наши проблемы.
— Эй, уважаемый! — по недомыслию он обратился к едущему впереди всех Энею. — Если у тебя есть нужда в ночлеге, в воде, еде или еще в чем, то я могу помочь тебе решить эти вопросы быстро и без хлопот!
Видя, что всадник не реагирует, он ничуть не смутился и, продолжая бежать рядом, лишь добавил фантазии.
— Эй, послушай! Я могу достать все, что в этом городе можно достать за деньги!
На назойливость местного прощелыги Эней попытался заехать ему хлыстом по спине, но тот ловко увернулся и, с одного взгляда оценив ситуацию, просто перескочил на левую, неудобную для грека, сторону. Здесь он пристроился рядом с повозкой Барсины и, назвавшись Стрибоном, быстро выведал у нее все ее пожелания.
Едва она произнесла, что хотела бы снять дом, как он тут же возопил, что нам невероятно повезло, что встретили его у ворот. Он знает все дома в городе, что сдаются в аренду, и за скромную плату готов их нам показать.
Барсина махнула рукой, мол, давай, и дело пошло. Так, после нескольких неудачных попыток, мы оказались в этом доме. Все сомнения насчет пригорода и безопасности наш «риэлтор» сходу отмел, и поверить ему на слово у нас были все основания.
В общем, Барсина согласилась, а ушлый человечек стал появляться у нас регулярно, по ходу решая все возникающие вопросы. Где что купить, к кому с каким вопросом обратиться — Стрибон знал всё и тут же брался проводить, представить или поручиться. Эдакий ходячий справочник и решала в одном флаконе.
Несмотря на всю ценность для нас такого человека, Эней всё равно относился к нему с подозрением. Я думаю, это из-за того, что в первый день Стрибону удалось увернуться от его кнута, а такого промаха Эней простить себе не мог.
Мы здесь уже две недели, и за это время я успел обойти весь город. Изнутри он оказался не таким уж и большим — хватило всего на один день. По большому счету, кроме рынка и храма Гермеса, смотреть здесь больше не на что и ходить некуда. Весь остальной город — это сплошной лабиринт из узких улочек в обрамлении глухих высоких заборов. Ни людей, ни движения — мертвый город. От этой безмятежной сонливости веяло только скукой, скукой и скукой!
До обеда еще куда ни шло: я занимаюсь физухой, потом фехтованием с Энеем, а вот после наступало мертвое время. Сначала дневная «сиеста», потом ранний вечерний сумрак и ночь. В отсутствие книг, не говоря уж про интернет и телевидение, заняться тут совершенно нечем. Играть с местными детьми, по понятным причинам, мне неинтересно, а никаких других развлечений больше нет и не предвидится.
Поэтому сегодня, как и во все предыдущие дни, сразу после обеда я поднялся на свое излюбленное место — на крышу дома — и залег на подобие шезлонга с матрасом, набитым листьями тростника. Предстоял еще один длинный и, до отвращения, скучный день.
Сейчас вот я лежу и смотрю на безоблачное небо, по мере сил развлекаясь тем, что пытаюсь упорядочить свои знания о грядущих событиях и понять, как десятилетний ребенок сможет обернуть эти знания в свою пользу.
'Итак, — начинаю копаться в своей памяти, — после Вавилонского раздела в огромной империи Великого Александра появилось сразу два царя. Один — родной брат Александра, Филипп Арридей, и второй — новорожденный младенец неутешной вдовы Роксаны. Оба царя были скорее ширмой, а реальным правителем стал их регент Пердикка. Почти каждый значимый полководец Александра, поклявшись выполнять волю царей, получил в свое управление провинцию, называемую на персидский манер сатрапией.