Прохожу мимо лавок с шерстяными и хлопковыми тканями, прицениваюсь к цене льняного полотна. Выделка тканей, так же как и в Вавилоне, оставляет желать лучшего, а вот цена здесь выше.
За рядами тканей пошли палатки с керамикой. В основном, это амфоры греческого образца. Они удобны при морской транспортировке на нынешних судах, но к обычным бытовым условиям совершенно не приспособлены.
«Можно осчастливить этот мир производством нормальных горшков⁈» — иронизирую про себя и протискиваюсь дальше сквозь густую толпу.
Я это к тому, что до сих пор мною не решена наиважнейшая задача: где мне раздобыть денег для реализации своих планов? Вот я и хожу, мотаю, так сказать, на ус, что, где и почём продают. Провожу, как сказали бы в моём времени, анализ рынка! Ибо не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — без денег ничего у меня не получится! Рассчитывать на Барсину в этом плане не приходится. Она сама любительница потратить, а как я понял из ее рассказов, все что у нас есть, это дом в Пергаме и поместье в пригороде, на доходы с которого нам предстоит жить.
Вопрос простой и сложный одновременно: каким образом в этом мире можно добыть много денег за короткий промежуток времени? Этот вопрос я уже задавал себе многократно и нашёл три ответа. Первый и самый распространённый способ для всего человечества — это война. Мне не подходит, поскольку у меня ещё нет армии. Второй и не менее популярный — это занять. Дадут ли мне нынешние банкиры? До совершеннолетия рассчитывать на это не приходится, а так долго я ждать не могу. Не доживу — в самом прямом смысле этого слова! И, наконец, третий, доступный каждому, но выбираемый далеко не всеми, — это заработать.
Другими словами, произвести что-то очень ходовое и нетрудоёмкое, чтобы можно было быстро продать, поднять денег и, снова вложив в производство, удвоить или утроить прибыль. У меня уже были кое-какие мысли на этот счёт, и одна амфора, полная нефтаи (так называли нефть в Вавилоне) или петролиума, как называют её греки, покоится среди нашего скарба на самом дне одной из телег.
Там, в Вавилоне, идея с перегонкой нефти в керосин показалась мне интересной, но, проехав несколько месяцев по пустыне, я осознал её несостоятельность. С нынешним транспортом доставлять нефть из Вавилона в Пергам в товарных количествах просто нереально.
Значит, надо искать что-то другое! Вот я и ищу, и лучше всего мне думается на ходу и глядя на уже имеющийся на рынке товар.
Из рядов с керамикой и посудой перехожу к кожевенным лавкам с одной стороны улицы и мастерским по литью бронзы и меди — с другой. От кузниц пышет жаром горнов, от кожевенных лавок остро воняет уксусом, мочой и кожей.
Иду, разглядываю товар, иногда останавливаюсь у мастерских и с интересом наблюдаю за самим процессом отливки бронзовых пластин или формовки кожаного нагрудника.
У одной из лавок мальчишка-зазывала орёт во весь голос:
— Точу! Точу ножи!
Одновременно он наглядно показывает результат своего труда на длинном обоюдоостром ноже.
В руках у него кусок плотного песчаника, и он водит им туда-сюда по блестящему лезвию, полируя и без того острые края. Зрелище ничем не примечательно, но что-то заставляет меня задержать на нём взгляд.
Есть в этом какой-то дисбаланс, и только через пару мгновений я понимаю, что моя память рисует к этому крику несколько иную картинку. Опираясь на фильмы о послевоенной эпохе, моё подсознание сразу же возродило в голове образ мужика в ватнике и с папиросой в зубах, который крутит точильный круг с ножным ременным приводом.
Едва я подумал об этом, как, подобно Архимеду, чуть не вскричал «Эврика!».
«Как я мог не додуматься до этого раньше! — Обрадованный и даже чуть очумевший от своего нечаянного открытия. — Конечно же, простейший токарный станок! Закрепил резец на нужный диаметр и катай себе педаль!»
Тут же, пока идея ещё горяча, развиваю её дальше.
«А что будем точить? — Раздумье длится лишь пару мгновений. — Да хотя бы стрелы для лука! Товар ныне ценный и ходовой!»
Как я уже выяснил, стрела здесь — товар штучный, цена — от четверти до полудрахмы за штуку. Попробуй ножом выточить и идеально ровно отшлифовать! Времени занимает немало.
«А на станочке… — Обрадованно рисую себе умилительную картинку. — Да один человек за день наточит больше, чем хороший мастер за месяц!»
Тут же понимаю, что и для моих будущих планов массовое производство стрел — тоже жизненно важный процесс. Настоящий обстрел невозможен, если всадники будут беречь каждую стрелу!
Схема простейшего ножного привода уже крутится у меня в голове.